Гроул заговорил по телефону. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что на другом конце был Лука.
— С твоим братом?
Я кивнул.
— С ним и несколькими моими братьями-байкерами.
Марселла с любопытством наклонила голову.
— Разве они не считают тебя своим врагом?
— Они опасаются меня, это точно, но они Кочевники. Они покинули клубную жизнь именно потому, что им не нравилось, как Эрл ведет дела, поэтому они не проливали слишком много слез по поводу его смерти.
Гроул придвинулся еще ближе.
— Я хочу поговорить с тобой.
Он показал в сторону моего грузовика. Марселла отошла, и я последовал за Гроулом.
— Тебе не следовало приезжать сюда снова. Ты должен сначала отчитаться перед Лукой, особенно перед тем, как увидеться с Марселлой.
Я усмехнулся.
— Я не один из людей Луки. Я могу делать все, что захочу.
Мой взгляд постоянно возвращался к Марселле. Она сидела на корточках перед забором и разговаривала с ротвейлером, сидевшего прямо перед ней. Я не был уверен, от чего труднее отвести взгляд: от того, как ее джинсы подчеркивали ее круглый зад, или от мягкого выражения на ее лице, когда она разговаривала с собакой.
— Такие девушки, как она, ни от кого не терпят дерьма и заслуживают самого лучшего, — прорычал Гроул, проследив за моим взглядом.
— Ты не должен говорить мне, что она заслуживает лучшего. Все в Фамилье так считают.
— Моя жена заслуживала лучшего, когда мы только познакомились, но я работал, пока не стал достоин ее.
— Это и есть мой план, — сказал я. — Я помогу ей и Фамилье.
Гроул смотрел на меня со стоическим спокойствием.
— Ты должен отчитаться перед Лукой, прежде чем приезжать сюда. Если ты хочешь, чтобы тебя приняли, ты обязан следовать правилам.
— Забавно, что ты так говоришь, учитывая, что некоторые люди в Фамильи, похоже, тоже не следуют правилам, раз информация об Эрле стала известна.
Выражение лица Гроула не изменилось. Если он и был удивлен новостями, то хорошо это скрыл. А может, ему просто наплевать. Он выглядел человеком, которого заботят только его собаки и жена, о которой он постоянно упоминал.
— Я вернусь к Марселле. Если хочешь, доложи Луке.
Он не остановил меня, но его взгляд следовал за мной, пока я шел к Марселле. От пристального взгляда Гроула мне захотелось почесать кожу. Марселла ненадолго подняла голову и, увидев ее на коленях передо мной, это вызвало поток образов, в которых я сейчас точно не нуждался.
Я опустился на колени рядом с ней.
— Это Сатана?
У собаки имелись знакомые шрамы, и она смотрела на меня напряженными карими глазами.
— У нее новое имя, — размышляла Марселла. — Ненавистно называть ее Сатаной.
— Собаки привыкают к своим именам.
Марселла пожала плечами.
— Ей нравится ее новое имя. Я выбрала для нее имя Сантана, потому что оно похоже на ее старое, но все знают, что она девочка.
Я усмехнулся. Конечно. Я сомневался, что собаке не все равно, как ее зовут — мальчик или девочка. Тем не менее, меня поразила забота Марселлы над животным.
Она встретила мой взгляд.
— Почему ты так смотришь на меня?
Я мог сказать, что она постепенно теплела ко мне, но все еще злилась и, возможно, была в замешательстве из-за своего брата.
— Потому что я скучал по тебе, по твоему прекрасному лицу и даже по твоему злобному взгляду, но больше всего по твоим губам на моих.
Я дразняще усмехнулся, но она вскинула бровь и отмахнулась от меня, не моргнув глазом.
Черт. Эта девушка может быть ледяной королевой.
— Я думаю о том, чтобы приютить ее. Но отец никогда не позволит мне взять домой собаку. Об этом не может быть и речи.
Я посмотрел между Марселлой и ротвейлером. Я вырос с этими собаками, но у меня не было большого опыта обращения с ними.
— Ты действительно хочешь такую собаку?
— Гроул знает, как их социализировать. Я не могу это объяснить, но я чувствую странную связь с ней. Она тоже была заперта в той клетке, и сначала мы обе очень сильно не полюбили друг друга.
— Похоже на нашу историю любви.
Марселла бросила на меня возмущенный взгляд, но, по крайней мере, не стала отрицать, что это история любви. Долгое время мы смотрели только друг на друга.
— Будет странно быть вместе в этом мире...
Я кивнул, потому что это именно то, о чем я думал. Я указала на Сантану.
— Если ты действительно хочешь приютить ее, я могу забрать ее к себе, когда я найду жилье. Ты можешь навещать нас или даже переехать.
Я поразился своим собственным словам. Не мог поверить, что предложил нам жить вместе.
Марселла подавила улыбку, но затем стала задумчивой.
— Звучит здорово, что ты заберёшь ее к себе. Думаю, нам стоит подождать с переездом и всем остальным, дать моей семье время привыкнуть к тебе и нам, а нам привыкнуть к нам. — она взяла паузу. — Нам еще предстоит пройти долгий путь. То, что произошло... Я беспокоюсь, что это может повлиять на отношения. Мы еще не полностью доверяем друг другу, и нам придётся преодолеть еще так много препятствий. — она испустила небольшой вздох, выглядя почти испуганной.
Я коснулся ее лица, наклонившись к ней.
— Я хочу быть с тобой, Марселла. Я не хочу ничего больше. Черт, я думаю о тебе каждую гребаную секунду дня. Если ты хочешь не торопить события, то мы так и сделаем. Неважно, что нас ждет впереди, мы справимся. Даже с тем, что твой брат хочет меня убить.
Марселла глубоко вздохнула.
— Надеюсь, ты ошибаешься насчет него. Может, твои друзья-байкеры солгали тебе, чтобы вбить клин между нами.
— Они не шутят. Если бы у них были проблемы со мной, они бы решили их напрямую, возможно, с помощью пули в лоб. Люди, у которых имеются основания добиваться моей смерти через других, находятся в твоей семье, потому что они пообещали тебе сохранить мне жизнь.
Марселла сузила глаза.
— Теперь не только Амо, но и вся моя семья хочет твоей смерти?
Гроул появился рядом с нами.
— Лука хочет поговорить с тобой в своем кабинете в Сфере.
Я не удивился, что Гроул снова говорил с Лукой, и не о том, что Лука хочет меня увидеть. Я действительно не горел желанием пока говорить с Лукой, особенно до того, как узнаю, причастен ли он к утечке информации.
— У тебя уже есть место для этой собаки? — спросил я, указывая на Сантану.
Гроул покачал головой.
— Слишком много собак со слишком многими проблемами. Они никогда не жили вне клеток. Они не приучены и не привыкли к семейной жизни.
— Но она еще молода, ей всего два года, она может научиться, верно?
— С терпением и временем она научится.
— Тогда я хочу приютить ее, когда у меня будет жилье...
Марселла погладила собаку через забор с небольшой улыбкой. Ее волосы сместились набок, и ужасная татуировка, которую набил Эрл, проглядывала сквозь материал ее футболки. Вчера вечером после разговора с Греем я на мгновение почувствовал унцию вины за смерть дяди, но теперь это чувство растворилось в воздухе и сменилось разочарованием и гневом, которые я испытывал перед его смертью.
Мой взгляд метнулся к ее уху, которое до сих пор скрывалось волосами. Оно было заклеено пластырем. Марселла поймала мой взгляд, и выражение ее лица напряглось, прежде чем она вновь сосредоточилась на собаке.