Потребовалось мгновение, чтобы осмыслить его слова, а затем пережить их. В его голосе звучало облегчение от того, что я переспала с Мэддоксом, потому что слухи о том, что я переспала с байкером, означали, что ему больше не нужно беречь мою девственность. Это означало, что он больше не должен бояться моего отца, потому что по сравнению с Мэддоксом, то, что я переспала с Джованни, было тем, чему папа, вероятно, аплодировал бы.
Я вырвала свои руки из его, снова разозлившись.
— Ты ошибаешься. Что-то сдерживает нас, а это мои чувства к тебе. Я больше не хочу быть с тобой, ни в физическом смысле, ни в эмоциональном. Я двигаюсь дальше, Джованни, и ты тоже должен.
— Марси, ты не должна стыдиться произошедшего. Слухи со временем утихнут. Когда мы поженимся, люди будут видеть в тебе только женщину рядом со мной.
Потребовалось невозможное самообладание, чтобы не закричать на него во все горло. Я и так сдерживала слишком много эмоций, но не хотела тревожить маму или, что еще хуже, отца. Они и так круглосуточно нянчились со мной, и психический срыв определенно не помог бы мне.
— Пожалуйста, уходи, — выдавила я. — Я не хочу сейчас быть женщиной на чьей-то стороне. Я хочу сосредоточиться на работе. Изучение всех тонкостей Фамильи потребует времени и преданности. Думаю, тебе стоит поискать другую женщину.
Я должна была признать, что горжусь собой за свой в меру спокойный голос.
На лице Джованни промелькнул намек на сочувственную улыбку.
— Мой отец упомянул о твоем плане присоединиться к Фамилье. — он покачал головой с видом, который нельзя было назвать иначе как снисходительным. — Послушай, Марси, твой отец подтрунивает над тобой, потому что ты испытала боль, но люди начинают болтать. Женщине не подобает хотеть занять место в наших рядах.
Женщины не должны ничего хотеть. Ни секса, ни любви, и уж точно не места в мире, в котором они родились.
— Я хочу только того, чего заслуживаю, как Витиелло. Амо и Валерио не должны будут оправдывать свое желание быть частью Фамильи.
— Они мужчины, — ответил Джованни, словно это было для меня новостью.
Всегда ли он был таким невыносимым, или в прошлом я была более покладистой? Честно говоря, я не могла сказать.
— А я девушка, которая достаточно сильна, чтобы требовать того же.
Джованни вздохнул.
— Но ты не сталкиваешься с теми же испытаниями, что и каждый мужчина, который становится частью Фамильи. Мы должны принести клятву, набить татуировку. Мы обязаны проливать кровь и терпеть боль ради дела.
Я лишилась дара речи.
— Мне сделали татуировку, я истекала кровью и страдала от боли из-за вражды между Фамильей и Тартаром, Джованни.
Я откинула волосы в сторону, обнажив отсутствующую мочку уха. Затем расстегнула молнию на кофте и стянула футболку, обнажив плечо и верхнюю часть татуировки.
Глаза Джованни расширились, когда он увидел ее.
— Какую боль ты перенес, которая хуже по сравнению с этой? А?
— Мне жаль, Марси. Ты страдала, ты права. Но ты делала это не с мыслью о Фамилье, ты страдала не за дело. Ты стала побочным ущербом. И если бы ты знала какие-то ценные секреты, ты бы раскрыла их в ту же секунду, когда они пригрозили отрезать тебе ухо. — увидев мое выражение лица, он добавил: — Что вполне понятно. Ты женщина с иным уровнем устойчивости к боли.
— Пойдем, Джованни, — пробурчал Амо, спускаясь по ступенькам. — В прошлый раз, когда тебе пришлось участвовать в тренировочных боях, ты чуть не разревелся, потому что кто-то вывихнул твое чертово запястье. Марселла крепка как гвоздь. Если наш отец ожидает от нее боли ради дела, она пройдёт через это снова и не сломается, потому что она Витиелло. А татуировка не делает тебя более преданным. Марселла живет и дышит ради нашей семьи, а наша семья это Фамилья.
Я могла бы обнять его прямо здесь. Я могла справиться с Джованни сама, но поддержка Амо и то, как непринужденно он подтвердил, что я действительно пострадала за дело, имели в глазах Джованни совсем другой вес. Слово моего брата и отца, вероятно, всегда будет иметь больший вес, чем мое, но я постараюсь, чтобы мои слова были хотя бы услышаны.
Амо остановился рядом, одарив Джованни слегка тревожной улыбкой.
— Есть ли что-нибудь еще, что ты хочешь?
— Думаю, Джованни хочет уйти, — сказала я.
Джованни сделал шаг назад, затем еще один. Он кивнул.
— Мне жаль, что ты чувствуешь себя так, как чувствуешь, Марселла. Надеюсь, что это не будет светить дурным светом на тебя и твою семью.
— Пока, — пробормотал Амо, а Джованни наконец повернулся и поспешил на выход.
Я издала сдавленный крик, сжав руки в кулаки.
— Я хочу ударить что-нибудь очень крепкое.
— Если хочешь, можешь распотрошить мою боксерскую грушу. Я все равно собирался в спортзал.
— Хорошо, — ответила я. — В любом случае, лучшего места мне не найти.
О том, чтобы выйти на улицу или встретиться с подругами, не могло быть и речи.
Дверь открылась, и папа вошёл в фойе с Валерио рядом. Взгляд отца сразу же переместился на меня. Должно быть, он столкнулся с Джованни или, по крайней мере, увидел его машину. Хотя телохранители, скорей всего, сообщили ему о нашем госте в ту же секунду, как он приехал.
— Все в порядке? — спросил папа, переводя взгляд с меня на Амо.
— Мы собирались в спортзал, чтобы я могла потренироваться на боксерской груше Амо.
Серые глаза отца наполнились беспокойством.
— Что произошло с Джованни?
— Он придурок, — прокомментировал Валерио. — Он мне никогда не нравился, и я рад, что Марси его бросила. Ей нужен кто-то покруче.
— Спасибо за совет по поводу второй половинки, — сказала я со смехом. — В следующий раз я сначала посоветуюсь с тобой по поводу своего парня.
— Амо? — спросил папа, в его голосе слышался намек на нетерпение.
— Ничего не произошло, — твердо ответила я. — Он хотел получить второй шанс, а я отказала. Тогда он сообщил мне, что мне не стоит присоединяться к Фамилье, потому что я никогда не стану страдать от боли за дело, как это делают мужчины. — я пожала плечами. — Ничего страшного.
Гнев исказил лицо отца.
Валерио подошел ко мне.
— Некоторые из моих друзей говорили то же самое, но я надрал им задницы и сказал, что ты действительно крутая, и теперь они мне верят.
Я взъерошила его светлые волосы.
— Я самая счастливая девушка в мире, ведь у меня такие верные и жестокие братья.
— Я разберусь с Джованни и другими мужчинами, которые клевещут на тебя.
— Я докажу им свою правоту, пап.
Отец рассеянно кивнул, вероятно, уже составляя список людей, которых он собирается наказать. Это не заставит их зауважать меня больше.
— Могу я поговорить с тобой после тренировки? — спросила я.
— Я буду в кабинете, просто зайди.
— Можно мне с вами? — спросил Валерио, когда мы с Амо направились в подвал.
— Конечно, но мы хотим потренироваться, так что тебе стоит надеть спортивную одежду, — сказала я.
— Сейчас вернусь! — воскликнул Валерио, уже кружась на месте и мчась наверх.
— Он как белка на стероидах. Откуда он берет всю свою энергию? — пробормотал Амо.
Я усмехнулась и последовала за Амо вниз в его спортзал.