– Есть соображения, кто бы это мог быть? – тихо спрашивает Коул.
Я пытаюсь осмыслить все услышанное, и боль волнами проходит в голове.
– Когда начались видения, я пыталась в них разобраться. Думала, это мать и дочь Линдсей.
Наружу вырывается смех, но он быстро переходит в рыдание, и я прикрываю рот рукой.
– Ты что-нибудь почувствовала в ту ночь, когда тебя едва не увезли? Когда я натолкнулся на тебя?
Я качаю головой:
– Только поняла, что голос женщины из фургона мне знаком. Но наверняка не скажу.
Коул сжимает мою руку:
– Почему бы тебе не привести себя в порядок? А я пока раздобуду что-нибудь поесть. Сейчас ты ничего не можешь сделать.
Я внезапно осознаю, что на мне одежда, в которой я спала.
– Хорошо. Только сперва сделаю один звонок.
На мгновение Коул словно хочет что-то спросить, но затем просто кивает:
– Спущусь на несколько минут. Закрой за мной дверь.
Я провожаю его, запираю замок и иду к телефону. Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Так противно звонить на тему: «Ой, мы же друзья, да? А дай мне в долг пять тысяч долларов».
Но какой у меня выбор?
К телефону подходит горничная и пытается мне объяснить, что еще слишком рано и тревожить мисс Синтию нельзя.
– Это срочно, – говорю я самым твердым голосом. – Если не позовете ее сейчас же, она потом на вас рассердится.
Повисает долгая пауза.
– Одну минутку.
Я улыбаюсь. Похоже, прислуга в курсе, из какой Синтия семьи.
– Надеюсь, это действительно важно, – рявкает хозяйка дома в трубку, и моя улыбка гаснет.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.
– Я в беде. Мне нужно пять тысяч долларов и как можно скорее.
– Подожди. – Она чем-то прикрывает трубку. – Гретхен, сейчас же принеси мне кофе! Извини, – это уже мне, – без кофе ничего не могу делать. К какому сроку тебе нужны деньги?
Я почти всхлипываю от облегчения. Маме будет урок, если в итоге ее спасут деньги Синтии. Научится не судить книгу по обложке.
– Точно не знаю. Думаю, скоро.
– Мне понадобится пара часов. Джек сейчас на охоте, представляешь? Лисы, гончие и все такое. Они с друзьями возомнили себя англичанами. – Она фыркает и возвращается к теме. – Не знаю, сколько у меня на личном счете, но не волнуйся. Все будет в порядке.
Я сжимаю трубку, не в силах говорить от переполняющей благодарности.
– Можешь сказать, что случилось? – тихо и обеспокоенно спрашивает Синтия.
Я качаю головой и только потом вспоминаю, что собеседница меня не видит.
– Вообще-то, нет.
– Ничего. Держись. Я скоро перезвоню.
– Спасибо, – шепчу в трубку, прежде чем нажать отбой.
Я вздыхаю, глубоко и судорожно, пытаясь очистить сознание. Затем иду в ванную, моюсь и переодеваюсь. Каждодневный ритуал привносит частицу нормальности в мое нереальное утро и успокаивает напряженные нервы. Однако мысли по-прежнему суматошно крутятся в голове. Что, если прямо сейчас мое видение сбывается? Что, если мама в этот самый момент сидит в комнате и ждет спасения? Могла ли я это предотвратить? Не поведи я себя как испорченный ребенок, мы бы вернулись домой вместе, и она была бы в безопасности. Или ее все равно бы похитили? Мой разум продолжает задавать вопросы без ответов.
Я заканчиваю возиться в ванной и отправляюсь на кухню, где нахожу Коула, наливающего еще чашку кофе.
– Я сбегал вниз, пока ты была в ванной. Твой самый преданный поклонник передает привет и шлет завтрак. – Он указывает на стол, где примостились два толстых поджаренных кусочка хлеба.
Я удивленно распахиваю глаза:
– Он починил тостер!
Коул улыбается:
– Нет, просто заказал новый.
Я от души смеюсь и сажусь за стол, хотя знаю, что не смогу заставить себя проглотить ни крошки.
Коул смотрит на меня, и я таки беру тост и откусываю кусочек. Желудок сжимается, но я отважно проглатываю хлеб, запивая его кофе, и слабо улыбаюсь Коулу. Он садится напротив, и меня вдруг осеняет.
– Прошлой ночью ты сказал, что хочешь о чем-то поговорить. О чем?
Коул хмурится:
– О письме. Не уверен, что сейчас подходящий момент…
– Нет, давай, – говорю ему, хотя в глубине души желаю больше никогда не слышать о письме. – Мне нужно отвлечься, иначе свихнусь.
– Прежде всего, я хотел бы извиниться за скрытность. Общество требует защищать экстрасенсов. Они очень серьезно относятся к конфиденциальности. Но мне следовало тебе довериться.