Учитель родился в виде плодного мешка. Его мать, увидев это, была горько разочарована и, поддавшись чувству отчаяния, умерла. На следующий день в их дом зашел человек, торгующий целебными травами. Он вскрыл ножом этот мешок и извлек ребенка мужского пола, которому было суждено стать Учителем Сюй-юнем и быть воспитанным мачехой.
Будучи ребенком, Учитель Сюй-юнь неохотно ел мясную пищу. Подростком получил школьное образование, но не любил конфуцианскую классику, увлекаясь буддистскими сутрами. Его отец огорчался и делал ему строгие выговоры. Когда юноше исполнилось 17 лет, то поскольку он был объявлен также наследником своего дяди, его отец подобрал ему двух жен из тяньских и танских семей. Учитель не хотел жениться и убежал из дома на гору Гу в Фуцзяне. Там он стал учеником настоятеля Мяо-ляня. В году Цзя-цзы (1864-1865), после смерти его отца, мачеха - вместе с двумя нареченными женами учителя - ушла в буддистский женский монастырь, где они присоединились к буддистской сангхе в качестве бхикшуни. Тань, болевшая прежде туберкулезом, через четыре года, после рецидива болезни, умерла. А что касается Тань, то она в то время еще была жива и пребывала на горе Цюань-инь в Сянсяне, известная как бхикшуни Цин-цзе. В своем письме, она уведомила Учителя о смерти его мачехи11 году Цзи-ю (1909-1910), которая перешла в мир иной, cидя скрестив ноги и произнося нараспев следующие гатхи:
Первая Гатха
Что толку в воспитанье сына,
Который дом покинул, силой обладая?
Жизнь матери, в чьем чреве пребывал он, была на волоске,
И лишь с его рожденьем Всевышнему хвалу воспели.
Он вскормлен был на совесть.
И в моче, и в экскрементах, Он дорог был не меньше, чем шар, что был единорогом так любим.
Когда он вырос и покинул мать вторую,
То на кого же ей в преклонные года смотреть?
Покинул этот мир отец твой. Ты без братьев,
И нет опоры женам двум и мачехе твоей.
Тебе неведомо, как трудно ребенка вырастить.
Чем больше думаю о том, тем от того грустнее.
Готова тенью стать умершей матери, что ищет сына,2
Но каково стеною гор заоблачных быть отделенной?
О тайнах бытия упорно размышляя, не вспомнил ты,
Что дом родной не покидал Пан-юнь.3
Уж не сродни ли почитанье дхармы тем чувствам, что испытывает мир?
И птицы горные прекрасно знают, раз солнце село, то пора в гнездо.
Хоть каждый призван свой обет исполнить,
Счищаем каждый день налет зелено-синий мы с золотой горы.4
Сыном Царя Пустоты ты явился, но разве при этом ты мог позабыть,
Что тетку свою не забыл Бхагават, ее осчастливив спасеньем?5
Мир скорбный сей тошен мне. Покоем усмиряю Свой ум, и путь ищу назад, к Земле Блаженной.
Вторая Гатха
Если ты остаешься в миру потому лишь, что любишь его чрезмерно,
Желанье с неведеньем сделают так, что об истинном “Я” позабудешь.
Живу в заблуждении я и во сне лет восемь десятков и более.
Всё станет ничем, когда мириады вещей опять в пустоту вернутся.
Узы всей прожитой жизни порвав, теперь я себе сотворяю
Там, в Царстве Лотоса, тело другое - непревзойденно чистое.
Те, у кого на устах имя Будды, себе не должны утонуть позволить
В скорби безмерного океана, ради того, чтоб вернуться на Запад.
Письмо Бхикшуни Цин-цзе:
Приветствую Вас издалека, Достопочтенный Господин. Я не переставала думать о Вас с тех пор, как Вы покинули наш дом, но через заоблачные горы, разделявшие нас, я не могла получить известий о Вас. Полагаю, Вы пребываете в добром здравии в сущности дхармы и достигли гармонии состояний покоя и деятельности. Прошло более пятидесяти лет с той поры, как Вы оставили нас, но поскольку Вы призрачны как любой бессмертный, я сожалею о том, что не смогла быть рядом и прислуживать Вам. В первом месяце этого года до меня дошли слухи, что вы ведете свободную и скромную отшельническую жизнь где-то в провинции Фуцзянь. Узнав об этом, я испытала смешанное чувство печали и радости, но при этом я терялась в догадках относительно того, где именно Вы находитесь. Чем больше я думаю о том, что Вы не смогли вернуть моральные долги своим родителям, и о том, что
отбросили прочь все чувства в отношении своих жен, тем больше теряюсь в попытке понять, как все это Вы могли перенести.