Позже, я отправился в Данчун, чтоб дать толкование сутрам в местном монастыре.
МОЙ 79-й ГОД (1918-1919)
Губернатор Тан Цзи-яо приказал магистрату Биньцю-аня сопровождать своего личного представителя в пути на нашу гору с письмом, в котором меня приглашали в Куньмин. Я отказался от предлагаемого мне паланкина и военного эскорта и пошел пешком в столицу вместе со своим учеником Сю-юанем. В Чусюне какие-то бандиты стали меня обыскивать. Они нашли письмо губернатора и ударили меня.
Я сказал им: “Нет нужды меня бить. Я хочу видеть вашего главаря”.
Они привели меня к Ян Тянь-фу и By Сюй-сяню. Увидев меня, By закричал: “Кто ты?”
“Я настоятель монастыря на горе “Петушиная Ступня”- ответил я.
“Как тебя зовут?”- спросил By.
“Сюй-юнем”- сказал я.
“Зачем ты идешь в столицу провинции? - поинтересовался By.
127
“Чтобы совершить буддистский ритуал” - ответил я.
“Зачем?”- спросил By.
“Чтобы помолиться во благо народа” - сказал я.
By сказал: “Губернатор Тан Цзи-яо бандит. Почему ты хочешь ему помочь? Он плохой человек, а раз ты его друг, значит и ты плохой человек”.
Я сказал: “Трудно сказать о ком-то, хороший он человек, или нет”.
“Почему?”- спросил By.
Я ответил: “Если говорить о доброй природе человека, то тогда все люди хорошие. Если говорить о дурной природе человека, то тогда все люди плохие”.
“Что ты имеешь в виду?”— спросил By.
Я ответил: “Если бы ты и Тан трудились вместе на благо страны и народа, и если бы твои подчиненные делали то же самое, разве вас не считали бы хорошими людьми? Но если ты и Тан называете друг друга негодяями, и в силу предрассудков воюете друг с другом и приносите страдания людям, то разве можно вас назвать хорошими людьми? Невинные люди будут вынуждены следовать либо за тобой, либо за Таном, и все станут бандитами, и тогда все будут самыми несчастными людьми”.
Услышав это, оба бандита рассмеялись, и By сказал:
“Все, что ты сказал, верно, но что же мне делать?”
Я ответил: “По моему мнению, вам следует прекратить вражду и заключить мир”.
By сказал: “Ты хочешь чтобы я сдался?”
Я сказал: “Нет, я не имею этого в виду. Призвав к миру, я имею в виду, что все добрые люди вроде тебя должны жить в мире в этой стране. Я просто призываю тебя оставить свои предрассудки и работать на благо страны и народа. Разве это не хорошо?”
By спросил: “С чего начать?”
“С Тана” - ответил я.
“С Тана? - сказал он, - Нет, он убил и посадил в тюрьму многих наших людей. За это нужно отомстить. Как мы можем капитулировать?”
Я сказал: “Пожалуйста, пойми меня правильно. Я имею в виду следующее: поскольку Тан чиновник центрального правительства, он в силах установить мир, и ты бы тоже тогда стал чиновником, назначенным Бэйцзином (Пекином). Что касается твоих людей, которые были убиты, то и они не будут забыты, так как я отправляюсь в Куньмин, где совершу буддистский обряд во спасение душ всех павших на поле сражения. В отношении заключенных, я попрошу Тана объявить амнистию, которая коснется и их. Если ты не прислушаешься к моему совету, вражда будет продолжаться и чем она кончится для тебя, неизвестно. И ты, и Тан обладаете силой, но твоя сила ограничена и не может сравниться с его огромными людскими ресурсами, финансами и мощной поддержкой центрального правительства. Я не прошу тебя сдаваться. Я здесь оказался не зря, и внутренний голос мне подсказывает, хотя я немощный монах, использовать свой язык для того, чтобы призвать к прекращению вражды и помочь стране и народу”.
Ян и By были глубоко тронуты, и попросили меня действовать от их имени. Я сказал: “Я не подхожу на эту роль, но если вы изложите свои условия, я передам их Тану”. Тогда они тщательно подумали и выдвинули шесть условий:
(1) освободить всех их людей, содержащихся в тюрьмах, (2) не расформировывать их войска, (3) не понижать в чине, (4) дать возможность командовать своими собственными войсками, (5) не производить расследования их прошлой деятельности, (6) одинаково обращаться с обеими армиями.
Я сказал: “Может быть, Тан согласится. После того, как я обсужу вопрос с ним, официальный ответ будет дан его представителями, которые обсудят все в целом с вами”.
By сказал: “Я сожалею о том, что побеспокоил почтенного старого Учителя. Если вопрос будет решен удовлетворительно, мы будем очень Вам признательны”.
Я сказал: “Не стоит благодарности. Все, что я делаю, это так, между прочим. Ведь я все равно бы прошел через эти места”.