— Отпустите его, агент Молдер, — громко сказал Доггет, для убедительности щелкнув предохранителем.
Молдер обернулся, не выпуская руки мальчика. Он щурился от пыли и яркого солнца, и от этого казалось, что лицо его — просто ничего не, выражающая пухлая резиновая маска. Щурился и молчал. Словно бы направленный на него пистолет не вызывал у него ни малейшего интереса.
— Молдер, отпустите мальчика. Иначе я буду вынужден открыть огонь, — твердо повторил Доггет.
Солнце стояло в зените, пекло немилосердно, красная пыль предательски лезла под веки. «Лишь бы не начали слезиться глаза», — подумал Доггет. Он почему-то боялся моргнуть — словно за долю секунды, которая для этого понадобится, стоящий перед ним человек в джинсах и серой футболке успеет сотворить что-то непоправимое.
Молдер снова промолчал. Чуть наклонил голову, едва заметно поморщился. Потом нехотя отпустил маленькую детскую ладошку. Мальчик, не мешкая, кинулся бежать — мимо агента, назад, к единственной ведущей вниз с этого утеса тропе. Доггет не волновался — остальные из его команды перехватят ребенка внизу.
— Агент Молдер, вы арестованы. Если вы вооружены, сдайте оружие.
Молдер молчал и все так же лениво как бы дрейфовал под прицелом — пара неспешных шагов влево, шаг назад, ковырнул песок ботинком правой ноги, еще чуть сместился влево…
— Черт возьми, это глупо, агент Молдер! — не выдержал Доггет. — Не превращайте все это в комедию. Отвечайте: у вас есть оружие?
Молдер молчал, щурился и дрейфовал.
Терпение Доггета начало трещать по швам. Молдер явно на что-то надеялся, тянул время. Зачем?
— Ну все, хватит! Лечь на землю, лицом вниз, руки за голову! — приказал Доггет.
Молдер снова медленно отшагнул назад, посмотрел под ноги, словно оценивая поверхность, на которую ему предстояло лечь, снова ковырнул землю носком, еще отшагнул назад…
И попятился. Медленно, не совершая ни единого резкого движения.
— Агент Молдер, стойте! — закричал Доггет. — Стойте, я приказываю… — тут он наконец понял, куда все это время дрейфовал Молдер.
А тот пятился все быстрее и быстрее. Доггет сунул пистолет в кобуру и побежал. Он не успел. Совсем чуть-чуть не успел. Все с той же непроницаемой миной Молдер отступил на кромку обрыва, на мгновение задержался, балансируя на краю — каменная крошка посыпалась вниз из-под тонких резиновых подшив его кедов, — и опрокинулся навзничь.
Там было высоко — метров пятнадцать, отрицательный наклон скалы. Доггет беспомощно стоял и смотрел, как он летит — нелепо размахивая руками и ногами, переворачиваясь в воздухе. В последний момент, когда тело Молдера спиной рухнуло на желтые камни внизу, Доггету послы-шалея глухой удар и хруст костей. Конечно, он не мог ничего расслышать на таком расстоянии, он просто знал, что так было. Никакая удача не спасла бы при падении с такой высоты. И теперь то, что осталось от Фокса Молдера, валялось внизу с нелепо вывернутыми конечностями, словно сломанная и выброшенная надоевшая кукла.
За спиной у Доггета раздался топот — подоспела его армия. Его спецотряд, весь в белых рубашечках и неброских темных галстучках. Да он и сам ничем от них не отличался. Нелепо. Все нелепо. Глупо и не смешно.
— Он упал с обрыва, — объяснил им Доггет.
Скиннер гнал джип по пустыне, поднимая облака пыли, и все равно они опоздали. Скалли поняла это по деловитой суете у подножия какого-то утеса. Любому мало-мальски опытному агенту или полицейскому знакомо это мельтешение, которое образуется на месте происшествия, когда сделать уже ничего нельзя и остается только собирать улики.
И агент Доггет, конечно, в первых рядах. Ишь, маячит, загорелая бестия.
— Где он? — спросила она без предисловий.
— Где агент Молдер? — одновременно спросил Скиннер, едва выйдя из машины.
Это он правильно. А то с Доггета, пожалуй, сталось бы поинтересоваться, о ком, собственно, речь. С такими типами надо всегда держать ухо востро, не давать им поймать тебя на слове.
— Исчез, — коротко ответил Доггет.
— То есть как — исчез? — возмутилась Скалли, — Ваши агенты сказали, что вы нашли его, он был здесь…
— И свалился с обрыва, — перебил ее Доггет, кивая на высоченный утес, у подножия которого они стояли.
— С этого обрыва? — переспросил Скиннер.
Скалли подняла голову, прикидывая высоту.
Подошла ближе, разглядывая песок. Крови не было. Нигде. Ни один человек не мог упасть с обрыва и не потерять ни капли крови. Даже если бы обошлось закрытыми переломами и вывихами — хоть носом-то у него кровь бы пошла.