Доггет мотнул головой, отзывая Скиннера в сторонку, где вероятность подслушивания была чуть меньше.
— Хорошо, мистер Скиннер. Картину вы нарисовали — в общих чертах. Теперь вставьте ее в раму.
— У вас отличная репутация, агент Доггет, — издалека начал Скиннер. — Вы не идете на компромиссы, всегда добиваетесь своего, не жалеете себя в работе. Когда-нибудь вас посадят в директорское кресло. Именно поэтому, — он чуть повысил голос, увидев, что Доггет уже собирается перебить его, — кто-то очень жаждет вашего провала. Вы никогда не найдете Молдера, если не примете истину. Ваш подход в корне неверен.
— Это бесполезно обсуждать, — отрезал Доггет. — Другого подхода у меня все равно нет.
— Послушайте Скалли, — убеждал Скиннер. — Тогда у вас появится шанс. Но даже если вы поверите нам и выполните задание — вас все равно ждет провал. Потому что стоит вам упомянуть в отчете хоть слово о пришельцах или НЛО, как вас вышибут. Керш высказывался на этот счет вполне однозначно. Он расставил вам ловушку. И послал вас сюда именно затем, чтобы вы в нее вляпались, а вовсе не для того, чтобы найти Молдера.
Некоторое время Доггет молча смотрел в глаза бывшему заместителю директора. Смотрел, не моргая. Обычно людей раздражает такой взгляд, они начинают мяться, переступать с ноги на ногу, говорить — как правило, говорить лишнее. Но на этот раз собеседник ему попался не из таковских. Скиннер просто спокойно ждал, не отводя взгляда, когда Доггет примет решение. Если бы ему сейчас предложили пойти подальше — он бы пошел. По своим делам, а вовсе не туда, куда рекомендовано. Предварительно пожав плечами — дескать, я сделал все, что мог.
Ну хорошо, а если не посылать? Если проверить его версию на прочность? Выслушать Скалли? Кстати, что-то ее давно не видно.
— Кто-нибудь видит агента Скалли? — не поворачивая головы, рявкнул Доггет. — Позовите ее!
Агент Мосли передал запрос по рации. Спустя минуту сквозь шорох помех пришел положительный ответ.
— Где? — спросил Доггет.
— Где вы находитесь? — повторил в микрофон Мосли.
— В спальном корпусе, — раздалось в ответ.
— А это кто', в таком случае? — спросил вдруг Скиннер, показывая куда-то за спину Доггету.
Он обернулся. Со стороны пустыни к ним тяжело шагала Скалли — грязная, усталая и злая.
— Что происходит? — довольно агрессивно поинтересовалась она, увидев, что трое мужчин уставились на нее, как на привидение.
— Дайте мне рацию, — велел Доггет Мосли. — Вы видите агента Скалли? — еще раз спросил он по радио.
— Она рядом со мной, — ответил ему мужской голос. Кажется, это был агент Ландау.
— Кто? — недоуменно спросила Скалли, подходя ближе. — Я?!
— Держите ее в поле зрения, — почти выкрикнул Доггет, — Мы идем к вам.
В спальном корпусе было душно. Дети, которым давно было пора отдыхать, сидели по трое-четверо на кроватях и переговаривались жестами — что малость раздражало, как всегда раздражает, когда в твоем присутствии болтают, а ты не знаешь языка, и все время кажется, что говорят-то о тебе, и притом не слишком почтительно. Услышав запрос по рации, агент Ландау добросовестно исследовал помещение. В комнате царила обычная деловая суета, агенты входили и выходили, он не мог припомнить, чтобы видел агента Скалли сегодня вечером, но это еще ничего не значило — в такой суете за своими не уследишь. Вот, скажем, только что вошел агент Смит, посмотрел на Ландау, ничего не сказал. Агент снова оглядел спальню, никаких Скалли не увидел и уже хотел доложить об этом, но, закончив оборот вокруг своей оси, вдруг обнаружил, что стоит буквально нос к носу с искомым агентом. Искомый агент была все в той же блузке цвета хаки, в которой он ее видел днем, рассеянно посматривала по сторонам и кокетливо шевелила пальчиками.
— Я вижу агента Скалли, — сказал он в микрофон, и тут же понял, что соврал — он ее уже не видел.
В нескольких шагах, за спинами коллег мелькнула рыжая шевелюра. Ландау бросился вдогонку.
— Агент Скалли! Агент…
Он догнал ее довольно быстро — она не бежала, просто торопливо цокала каблучками прочь, в туалет, наверное. Ландау окликнул и чуть тронул ее за плечо. Скалли остановилась, обернулась и аккуратно взяла его щепотью за кадык.
Ландау показалось, что его горло сдавила стальная клешня. Он захрипел, тщетно пытаясь оторвать безжалостные пальцы от своего горла. Лицо агента Скалли ничего не выражало. Ноги Ландау оторвались от земли — рыжая стерва приподняла его одной рукой, как младенца. Горло пронзила совсем уж невыносимая боль, за воротник хлынула кровь. Хватка разжалась, и Ландау рухнул на спину.