— На улице дождь… — И недовольно добавил, — … как обычно.
— Что с вами, Генри? — удивленно спросила Люси. — Неужели английская погода вам больше не нравится?
— А вы знаете, дорогая, как прекрасно вы выглядели в купальнике на пляже в Сан-Ремо? Солнце придало вам молодости!
— Прошу вас, Генри, не говорите таких глупостей; вы заставляете меня краснеть!
— Я искренне говорю с вами, Люси. К сожалению, в этой проклятой стране у вас никогда не будет повода опять надеть купальник.
— Увы, нет! — почти что простонала она.
Рэдсток проглотил три бутерброда, но, когда Люси поставила перед ним тарелку с порриджем, он отодвинул ее на глазах у удивленной жены и проворчал:
— Никогда бы не мог поверить, что целых шестьдесят лет ел по утрам такую гадость!
И тогда Люси Рэдсток поняла, что наступило время перемен. Она фазу же внесла необходимые поправки в свое поведение.
— Генри, я безумно рада оттого, что мы возвращаемся в Сан-Ремо, но мне ужасно трудно думать о том, что после свадьбы нам придется покинуть Италию и нашу единственную дочь и возвращаться Бог знает куда. Увы, мы не так уж молоды, дорогой!
Рэдсток взял жену за руку.
— Откровенно говоря, Люси, у нас нет необходимости возвращаться сюда.
От такой прекрасной перспективы волна счастья целиком захватила Люси. Она встала и поцеловала Генри так, как еще ни разу не целовала его со времени их свадьбы. С величайшей радостью и спокойствием души, словно обретя вторую молодость, мистер и миссис Рэдсток совершили предательство по отношению к Англии!
Как и подобает верным друзьям, Дэвид и Гарриет Тетбери стояли на перроне до тех пор, пока огни последнего вагона лондонского поезда, уносившего в дальние края Рэдстоков, не растаяли в тумане. Они покинули здание вокзала, и Тетбери отметил с каким-то мрачным удовольствием, что скоро из-за тумана невозможно будет разглядеть противоположную сторону улицы. Он взял жену под руку и, вдохнув полные легкие сырого промозглого воздуха, заявил:
— Дорогая, это и есть самая лучшая погода для настоящих людей! Кажется, Рэдстоки не совсем это понимают. Разве может быть где-то лучше, чем в нашей доброй старой Англии, Гарриет?
Миссис Тетбери смогла ответить ему лишь кивком головы, потому что нос у нее распух, а из глаз текли слезы, что предвещало начало седьмого по счету насморка в этом году.