После неожиданного изменения их планов и суматохи по поводу отбытия в Потсдам разболевшегося Экселенца, воспоследовало «великое переселение народов». Тирпиц, с его минимумом багажа, смотрел на картинки разворошенного муравейника по-философски и чуть свысока. Его личный переезд не занял и двадцати минут.
Перед расставанием с царем, Вильгельм накоротке обсудил с ним ситуацию, и своим талантливым экспромтом обеспечил дальнейшее путешествие во Владивосток и далее в Циндао, как самому Альфреду, так и большинству немецких адмиралов, заявив Николаю: «Милый мой Ники, я похищаю твоего военно-морского секретаря с его восхитительными шприцами! И взамен тебе могу предложить только своего… статс-секретаря. С кучей его морских волков. Попробуй только возразить, что это не адекватная замена!..»
Это было правильно и логично. Ведь германским флотским многое нужно обсудить с Дубасовым и Рудневым. Да и не увидеть Макарова – просто моветон. Жаль, конечно, что с ними нет начальника Вильгельмсхафенской базы Феликса фон Бендемана, но ничего не поделаешь, кого-то пришлось оставить дома, «на хозяйстве». Зато продолжат свой путь на Дальний Восток принц Генрих, как глава всей делегации, Кронпринц Вильгельм и принц Адальберт. Подрастающее поколение августейшего семейства нужно готовить к большой работе с русскими. Тем более, что по реакциям юного Адальберта видно, с каким трудом он привыкает к новым реалиям. Несомненно, результат воспитательной работы дядюшки, готового «жрать глазами» все и вся британское. Неприятно, конечно. И сам Генрих в этом вопросе уже неисправим. Однако, с его англофильским влиянием на молодого принца предстоит серьезно бороться.
В царском поезде немецкие путешественники обустроились хоть и с меньшим, чем в Белом Экспрессе размахом, но весьма комфортно. Так, персональное купе Тирпица было с изысканным вкусом декорировано капитоне из бежевой кожи, а все дерево – сплошь полированный дуб с палисандровой отделкой. Неплохо путешествует государева свита…
Но вот, наконец, утряслось, успокоилось. Сумасшедший денек позади. Долгая, почти зимняя ночь вступила в свои права, и беспокойные соседи после битвы с бутылками у принца Генриха потихоньку угомонились. Кстати, их сабантуй вполне можно понять – отсутствие Императора сняло изрядную долю напряжения.
Наконец, он один. Можно немного расслабиться, подумать. Глаз все еще побаливает. Голова, хоть и тяжелая до сих пор после вчерашнего плотного общения с Рудневым, вроде соображает вполне исправно. «И это – хорошо, – усмехнулся про себя Тирпиц, – потирая припухшую щеку, – Черт возьми, как это я сразу не понял, что сейчас будет, когда в глазках у Всеволода зажегся этот огонек. Вот ведь, угораздило! На ногах уже не держался, но с прицелом – все в порядке. Хотя и сам-то я был хорош: реакции никакой не осталось. Старею?.. Но – как! Хлестко, без замаха. Красавец, надо признать.
Ладно. Пока запишем 0:1 в пользу русских. Причем, будем уж до конца честными, получил я за дело. И специально спаивать человека, который к тебе со всей душей, подло. Так что, не обидно, – поделом… С другой стороны, понятно: когда он видит, что все его словесные аргументы не вызывают верной, с его точки зрения, реакции, может запросто перейти к убеждению действием. Как более доходчивому. Короче, изумительный продукт русской морской культуры. Но мне докладывали, что на флоте он никогда не был замечен в рукоприкладстве. И даже слыл либералом, сочувствующим идеям народников…»
Горячий кофе со сливками приятно обжигал, кружа голову своим дивным ароматом. Ритмичный перестук колес и покачивание вагона приятно расслабляли, а притушенный свет стенных бра привносил в обстановку вокруг уют и спокойствие. Там, за этой стенкой, за толстым стеклом, сейчас занавешенным бархатными шторками с золоченой бахромой и кистями, – Россия. Таинственная, великая страна, поражающая первобытной огромностью и дикостью. Но дикостью не в смысле грубости или варварства. А в смысле тотальной, не поддающейся рациональному немецкому уму неосвоенности. И неокультуренности.
В Европе, особенно в родной Германии, природа давно лишь фон для достижений человека. Здесь же – все наоборот. Россия, это и есть сама природа, чистая, девственная. А города, деревни, поля, эта железнодорожная линия со всеми ее мостами и станциями, – лишь редкие вкрапления цивилизации в величественный лесной и степной ландшафт.
«Как некогда сказал Великий корсиканец? «В России нет дорог, там есть лишь одни направления»? Согласен. Но какая мощь таится здесь, какие фантастические богатства! Если нам только удастся добиться возобновления нормальных отношений, если русские откроют для Германии свои природные кладовые… Оттолкнувшись от неисчерпаемого потенциала ТАКОЙ экономической базы, вместе мы способны подчинить своей воле весь Мир. А им совесть позволяет говорить, что земли крестьянам не хватает? Мозгов и плетки тут добротной не хватает! В первую очередь чиновникам и поместному дворянству. Наши юнкерские хозяйства местным сто очков вперед дадут.