В том мире, о котором идет речь, постановка Россией вопроса о присоединении Маньчжурии расценивалась так, как, во второй четверти 19-го века, отнятие Соединенными Штатами у Мексики ее северо-западных владений, со включением Калифорнии: Соединенным Штатам эти земли были подлинно нужны, Мексика не умела их использовать; значит, Соединенные Штаты были вправе насильственно изменить начертание политических границ.
К тому времени, когда началась политика, кончившаяся Порт-Артуром, Маньчжурия в ее северной части (более двух третей по площади) была почти незаселена. Эта плодородная страна, с климатом, похожим на сибирский, при котором преуспевали русские переселенцы, могла стать новым домом для 20 или 30 миллионов русских крестьян, у себя дома стесненных малоземельем. К тому же географически эта область вклинивалась в русские владения на Дальнем Востоке, что привело к искусственному и неудобному решению касательно восточного звена великой сибирской железной дороги - ее было решено проложить, в концессионном порядке, по номинально китайской территории. Наконец, {9} приобретение Маньчжурии, казалось решало одну из вековых проблем русской истории: Порт-Артур или иной порт на Квантунском полуострове давал России выход на открытое теплое море - и Черное море является теплым, но оно замкнуто принадлежащими Турции землями, за проливы между которыми Россия в сущности и вверглась в неудачу Крымской войны.
Итак, в поле зрения 1900 г. постановка цели могла быть оправдана хотя необходимости в ее осуществлении не было. Но, к несчастью, вопрос осложнился Кореей. Если бы Корея попала под власть Японии, новые русские владения на Желтом море были бы поставлены под фланговый удар противника, способного собрать сильную армию уже не у себя дома, на островах, а под боком, на материке. Опять-таки в плане мышления того времени проблема решалась так: значит, надо вынести границу вперед, чтобы эту опасность предотвратить; иными словами, нужно и Корею ввести в русскую орбиту. Это было явно несовместимо с интересами Японии; но, если рассуждать по-тогдашнему, это не имело решающего значения: из двух противостоящих интересов предпочтение должно быть отдано интересу более сильной стороны; а Россия тогда почиталась неизмеримо более сильной, нежели Япония. Поэтому, до самого конца, Россия настаивала на предоставлении ей по крайней мере опорных пунктов в Корее.
Осуществить план завладения Маньчжурией и Кореей можно было только путем затраты колоссальных денежных средств и многократного усиления русской армии на Дальнем Востоке. Альтернативами были - полный отказ от плана, или сговор с Японией, которая готова была пойти на полюбовный раздел - Маньчжурию России, Корею Японии. Недооценка военной мощи Японии в связи с исключительно неудачной организацией русской власти и даже внешних сношений на Дальнем Востоке привели к тому, что Россия выбрала неисполнимый план приобрести новую империю "без затрат из казны".
В Порт-Артуре русские военные силы еще раз {10} проявили свои исключительные качества - но одной доблестью крупные международные проблемы не решаются. Была сделана попытка с негодными средствами и кончилась неудачей, но эта неудача была озарена несказанным героизмом, подобным севастопольскому.
В показаниях участников событий читатель найдет много штрихов, дающих как бы рельеф только что нарисованной картине. В них можно найти несколько несогласованностей, в частности по вопросу о последних этапах переговоров с Японией. Это не должно смущать - решения принимались за 8.000 верст от места порт-артурского действия. Но местная картина получается отчетливой. Это - картина типичного для России "соборного делания", самоотверженных усилий, уменья находить выходы в, казалось бы, безвыходных положениях. Не только при мысли о Полтаве, об изгнании Наполеона из России и о недавних победах над гитлеровскими полчищами, но и при мысли о Севастополе и Порт-Артуре крепнет вера во внутреннюю силу русского народа, которая, рано или поздно, должна преодолеть коммунистическое иго, как в свое время преодолела она иго татарское.
Н. С. Тимашев
(из книги - Великий Князь Александр Михайлович "КНИГА ВОСПОМИНАНИЙ":
"...Пока мы танцевали, в Петербурге шли забастовки рабочих, и тучи все более и более сгущались на Дальнем Востоке. Даже наше близорукое правительство пришло к заключение, что необходимо "что-то" предпринять для того, чтобы успокоить всеобщие опасения. Тогдашний военный министр генерал Куропаткин произвел "инспекторский смотр" наших азиатских владений. Конечно, он возвратился из командировки и доложил, что "все обстоит благополучно". Если ему можно было верить, то наше положение на Дальнем Востоке представлялось совершенно неуязвимым.
Японская армия не являлась для нас серьезной угрозой, продуктом пылкого воображения британских агентов. Порт-Артур мог выдержать десятилетнюю осаду. Наш флот покажет микадо, "где раки зимуют". А наши фортификационные сооружения, воздвигнутые нами на Кинджоуском перешейке, были положительно неприступны.
Не было никакой возможности спорить с этим слепым человеком. Я спокойно выслушал его доклад, с нетерпением ожидая, когда он его окончит чтобы немедленно ехать в Царское Село. "К черту церемонии!" думал я по дороге к Никки: "русский Царь должен знать всю правду!"
Я начал с того, что попросил Никки (Николай II - ldn-knigi)отнестись серьезно ко всему тому, что я буду говорить.
- Куропаткин или взбалмошный идиот, или безумец, или же и то, и другое вместе. Здравомыслящий человек не может сомневаться в прекрасных боевых качествах японской армии. Порт-Артур был очень хорош, как крепость, при старой артиллерии, но пред атакой современных дальнобойных орудий он не устоит. То же самое следует сказать относительно наших Кинджоуских укреплений. Японцы снесут их, как карточный домик. Остается наш флот. Позволю себе сказать, что в прошлом году, во время нашей морской игры в Морском Училище, я играл на стороне японцев и, хотя я не обладаю опытом адмиралов микадо, я разбил русский флот и сделал успешную вылазку у Порт-Артурских фортов.
- Что дает тебе основание думать, Сандро, что ты более компетентен в оценке вооруженных сил Японии, чем один из наших лучших военачальников? - с оттенком сарказма спросил меня Государь.
- Мое знание японцев, Никки. Я изучал их армию не из окон салон-вагона и не за столом канцелярии военного министерства. Я жил в Японии в течение двух лет. Я наблюдал японцев ежедневно, встречаясь с самыми разнообразными слоями общества.
Смейся, если хочешь, но Япония - это нация великолепных солдат.
Никки пожал плечами.
- Русский Император не имеет права противопоставлять мнение своего зятя мнению общепризнанных авторитетов.
Я вернулся к себе, дав себе слово никогда не давать более советов..".
добавленно ldn-knigi)
{11}
ФЛОТ И КРЕПОСТЬ
Квантунский полуостров. - В назревавшей борьбе России с Японией за политическое влияние в Восточной Азии стратегическое значение Квантунского полуострова трудно было переоценить.
В условиях войны начала двадцатого века победа России над островной империей могла быть достигнута только флотом. Но, опиравшийся на единственный порт на Дальнем Востоке - Владивосток, - русский флот не имел свободного выхода не только в океан, но и в Желтое море, дававшее Японии свободу высадки своей армии глубоко во фланг русских сухопутных сил в Маньчжурии и возможность оказывать мощное давление на Китай непосредственной угрозой самой его столице.
Поэтому аренда Квантунского полуострова и концессия на постройку Южно-маньчжурской железной дороги являлись мастерским шахматным ходом русской дипломатии.
Однако, этот дипломатический успех не был использован с должной энергией из-за ложных финансовых соображений, имевших катастрофические последствия.
Тихоокеанская эскадра (Приводимые в настоящей статье статистические данные о флотах основаны на труде председателя Исторической Комиссии Общества б. Офицеров Императорского Русского Флота в Америке Ст. Л-та С. В. Гладкого, произведенного по просьбе автора.). - Создание живой силы флота, способного справиться с возлагаемой на него задачей овладения морем, было начато с большим запозданием и было рассрочено на долгие годы. Постройка {12} кораблей велась без должно продуманной судостроительной программы в полной зависимости от случайных возможностей помещения заказов. Даже представившаяся перед самой войной возможность приобрести в Италии два построенных для Аргентины прекрасных броненосных крейсера была отклонена, и в результате они были проданы Японии.