В тот день, когда Намши готовили к первому выходу, Яника пришла в дом к Гасседаку, помочь нарядить Намши по последней моде. Последняя мода была такая: черные локоны спрятаны под короткий парик цвета выбеленной кости, на губах – два легких блестящих мазка, фигуру обтягивает платье, похожее на птичье оперение.
На середину гостинной вытащили большое зеркало, перед ним поставили стул для Намши, на диване разбросали содержимое одежного шкафа и комода. В углу сидел Ярай, по лицу его гуляло пасмурное облачко. Гасседак ходил из стороны в сторону и командовал.
Яника расчесала Намши волосы и уложила их вокруг головы, потом принялась закалывать платье булавками. С одной из булавок она не управилась и вместо того, чтобы подобрать завернувшийся уголок уколола Намши. Намши вскрикнула и разрыдалась. Тушь потекла по ее кукольному личику, щеки и подборок стали багровыми, а едва собранное платье с треском начало разлетаться на куски. Намши повалилась в ноги Янике, обняла ее и захлебываясь слезами запричитала:
- Я не могу! Я не могу!
Гасседак стал ругаться, словно мясник на рынке, а потом вовсе заорал что-то нечленораздельное и схватил Намши за волосы. Ярай начал вставать из кресла.
- Я пойду вместо Намши, - сказала Яника.
Гасседак посмотрел на нее и задумался не больше чем на одну секунду.
- Хорошо, - быстро сказал Гасседак и процедил что-то себе под нос на языке сун. Он повернулся, открыл ящик стола, достал записную книжку, а из записной книжки выдрал листок с каракулями. На Намши он больше не обращал внимания.
- Сама к нему не лезь, спугнешь, пусть подзовет, - сказал Гасседак. – Трезвый он всегда начеку, так что подливай ему, пока не размякнет. Предложишь поехать к тебе. Вот адрес подставной квартиры. Как зайдешь – сразу иди направо, в ванную, ложись на пол и не выходи, пока мы не закончим. Только наврядли он так сразу согласится ехать в незнакомое место. Так что двинешь к Хоршиду. Утром оставь ему телефон, вот номер, запоминай. И чтобы устроила в постели феерверк, девочка. Ты танцевать умеешь?
- Умею, - сказала Яника. – Только насчет постели... Я девственница.
Гасседак рассмеялся и сказал:
- Ну, это мы сейчас поправим.
Ярай поднялся на ноги. Облачко на его лице из пасмурного стало грозовым. Он схватил Гасседака за плечо, оттащил в сторону и стал что-то цедить. Яника подождала минуту, а Ярай с Гасседаком все еще говорили и лицо у Ярая понемногу белело.
Яника ушла в соседнюю комнату, разделась, легла на постель и стала ждать. Через несколько минут в комнату зашел Гасседак.
«Закатная Ченоя» была из стекла и кожи, красных огней, чесучевых костюмов и сигар, плотоядных ртов и круглых бедер, едва прикрытых тканью. Хоршид сидел на диване за угловым столиком в одиночестве. Он был туго, до удушья, затянут галстуком, из нагрудного кармана аккуратно выглядывал краешек платка, щегольская шляпа лежала рядом. Перед Хоршидом исходил ледяным потом полный до краев стакан с лимонной долькой.
Ничего парик и платье с птичьим оперением не помогли. Сколько Яника ни вертелась у Хоршида перед носом, он взглянул на нее только раз, пустыми глазами, потом бросил на стол одну розовую, встал и пошел вон – Яника только успела подглядеть, как он садится у входа в автомобиль, лаковый и броский, словно хорошо начищенный туфель.
Что теперь ей делать Яника не знала. Она вышла на улицу, чуть подвернула платье так, чтобы подол не стеснял колени, сбросила каблуки и босиком побежала домой, теряя по дороге лоскутки птичьего оперения. Не успела она добраться до дома, как в дверь ее комнатушки постучала тетка.
- Соседка зовет к себе ужинать, - сказала тетка. – Пойдем вместе.
- У меня нет сил, тетушка, - сказала Яника. – Извинитесь за меня перед ней, пожалуйста.
- Это кума главы общины, - сказала тетка. – Нельзя отказываться.
Яника сняла парик и вытерла губы, смыла подводку у глаз, быстро расчесала волосы, одела юбку, вышитую себеряными птицами, взяла тетку под руку и пошла к соседке.
Соседка почему-то не встретила их на пороге. Яника прошла на просторную кухню и увидела, что за столом, лицом к ней, сидит Хоршид.
Костюм после «Закатной Ченои» он менять не стал, только галстук у Хоршида был приспущен, краешек белого платка смялся в нагрудном кармане, а шляпы и вовсе нигде не был видно.
- Здравствуй, Яника, - сказал он и с одобрением посмотрел юбку, которая едва открывала щиколотки. – Меня зовут Хоршид.
За спиной треснуло и хлопнуло. Яника оглянулась. Тетушка пропала. Дверь в кухню была плотно закрыта.
За день Яника порядком проголодалась. Что в тюремной камере хорошо накормят – у нее были большие сомнения. Яника оглядела кухню и увидела, что духовка томится малиновым жаром, а в духовке стоит чугунная кассерола с ушками. Яника вынула кассеролу и сняла крышку, высвободив целое облако обморочно-душистого пара. Под крышкой обнаружилась баранина на костях, в томатно-винном соусе. Яника выудила из стенного шкафа две глубокие тарелки и наполнила их, орудуя поварешкой. Одну тарелку она поставила перед Хоршидом, а на другую накинулась сама. Она оправила в рот кусок баранины и поняла, что не чувствует вкуса.