- Я тебя запомнил, шонка, - просвистел он сквозь зубы.
- Ладонь перевяжи, - сказал Блейк.
Парень бросился к выходу, сшибая со столов стекло. Воздух напитывался запахом перечного масла из разбитой бутыли. За окном истерически завизжал мотор, и через секунду стало тихо. Колыхнулись тени и в зале таинственным манером материализовались офицанты, - выросли и застыли соляными столпами. Как это у них получается? – подумал Блейк и обернулся к женщине.
Та глядела на него спокойно и насмешливо.
- Отличный бросок, - сказала она, поправляя заколку. – Вы что, не знаете, как его зовут?
Горло у Блейка слегка перехватило, он пропустил вдох или два. В глазах у женщины плясали задорные огоньки, маленькие изящные пальцы колдовали над смоляными прядями, спина гибко изгибалась. Была она необыкновенно хороша – с челкой наискосок, острым подбородком и жемчужной улыбкой.
Блейк сделал три неуверенных шага, поднял стул и сел напротив.
- Я предпочел бы узнать ваше имя, - сказал он, переводя дух.
- Ясдани, - сказала женщина. Она закончила манипуляции со своей прической и аккуратно положила руки на колени.
- Ясдани, я знаю, что невежливо мешать чужому разговору, - сказал Блейк, - Но у вашего собеседника манер еще меньше.
Женщина засмеялась, слегка запрокинув голову. Блейк посмотрел на ямочку у основания ее горла и вдруг представил себе, как эта ямочка переходит в ключицы. Его бросило в дрожь.
- Ясдани – это имя молодого человека, которому от вас досталась пепельница, - сказала женщина. Теперь она глядела на него выжидательно.
- Первое, что легло под руку, - сказал Блейк и в затруднении двинул плечами. - Ваш племянник назвал меня незнакомым мне словом. Что оно значит?
- Мой племянник? – кажется, это развеселило ее еще больше. – Думаете, это был мой племянник? Вам повезло, что он не захватил с собой «Шершень».
- Я думал, что в Порт-Сауре запрещено носить оружие, – сказал Блейк.
Женщина помолчала.
- Запрещено, - сказала она, задумчиво глядя на Блейка, - Вы ведь нездешний, да? Он мог взять «Шершень». Или охрану. Но не взял. Не хотел, чтобы донесли папочке.
Тонкие брови дрогнули, подвижные глаза стрельнули на официантов:
– Только папочка все равно все узнает, - сказала она. - Дорогой мой, я бы с удовольствием объяснила вам, как спешно вам следует покинуть Порт-Саур, но вы, кажется, не поймете, а у меня совершенно нет времени. Простите, правда, совсем нет.
Кажется, ей и в самом деле было жаль.
Женщина поднялась и Блейк, не удержавшись, задержал взгляд на аккуратных коленках и туфлях-балетках, которые скрывали миниатюрные ступни. Он вспомнил статуэтку из черного ларского дерева, которая стояла в доме его матери на какой-то пыльной верхотуре.
- Стряпня здесь неважная, - сказала ларская статуэтка и улыбнулась. Через мгновение она уже пропала за матовым стеклом двери.
В соседнем бистро было людно и жарко, здесь горланили и стучали кружками. Блейк уселся рядом с жирной спиной в полосатой рубашке. Жирная спина колыхалась, с видимым усилием резала мясо, забрызгивая деревянную сервировочную доску, и шумно домогалась внимания единственной офицантки.
Уже над полной тарелкой Блейк стал раздумывать, откуда ему знакомо имя Ясдани. Где-то он видел его, не слышал, а именно видел, выведенное кокетливыми буквами, откуда-то он знает, что в конце там – аккуратный росчерк... и был еще затейливый вензель с буквой «Я» на салфетке... Блейк вспомнил. Ну что за ерунда?
Он поднялся, распихал стулья, протиснулся мимо жирной спины и выскочил на площадь. Ему не почудилось. «Ясдани» - гласила белая вывеска с завитушками над давнишним рестораном.
Губернаторский прием по случаю явления в Порт-Сауре высоких гостей был устроен в опере «Виктория». Блейк выбрался из такси, шагнул ко входу и едва успел окинуть взглядом круглые башенки по углам здания, лицедейские маски на подсвеченном фронтоне и сетчатые, красно-коричневые скаты крыши. Людской поток тут же подхватил его, затянул между высоченных резных створок, протащил вверх по стертым мраморным ступеням, ткнул раз или два локтем в бок, дал по глазам вспышкой фотоаппарата, шибанул невозможной смесью клубничных духов и суконного пота, доброжелательно отдавил ногу и, наконец, оставил в покое посреди яркой овальной залы.
Зала была полна туго накрахмаленных воротничков и открытых плеч. Весь город, кажется, собрался поглазеть на делегацию из метрополии. Дома Блейк слыхал выражение «вращаться в кругах». Перед ним, надо понимать, были «круги».