Как только его отец и старший брат уехали, Джерри помчался по лестнице, через отцовский кабинет в свою комнату, вытащил из-под кровати полученную утром посылку и открыл дрожащими руками. Это был вибратор с округлой головкой из красной резины. С сухим ртом стучащим сердцем он скинул мокасины содрал рубашку сбросил брюки и трусы. Член стоит и смазан Джерри вытащил банку вазелина из ящика лег на кровать задрав ноги смазал вибратор вазелином и вставил в жопу открывшуюся и словно всосавшую вибратор. Он глубоко вздохнул нажал на кнопку брыкаясь ногами в воздухе чувствуя напряжение поллюции в паху и уже кончая увидел отца и брата стоящих у постели. Джерри ярко покраснел с головы до пят он сжимал вибратор не мог остановиться и залился спермой до подбородка задыхаясь в красном тумане его ноги тряслись в конвульсиях серебристые пятна крутились перед глазами он потерял сознание.
Очнувшись, он увидел, что отец растирает ему лицо мокрым полотенцем, а брат улыбается и расстегивает рубашку.
Сексуальная связь с отцом и братом стала для Джерри огромным облегчением. Он начал заниматься джиу-джитсу и постепенно преодолел физическую трусость. Но собирались грозовые тучи. Бизнес у отца шел неудачно.
— Пришла беда, отворяй ворота.
Им пришлось расстаться с большим домом на холме и переехать в маленькую квартирку с тонкими стенами и соседями-хамами. Брат Джерри погиб в автокатастрофе. Год спустя родители умерли от скарлатины. Джерри отправили к дяде, который хотел сделать из него мужчину, отдав учиться в военную школу. Так что Джерри решил сбежать и устроиться в бродячий цирк.
Ох ох да в чем же дело?
Жуткий холод на верфи в Галифаксе, ясный солнечный день. Свежий морской бриз утих, когда Джон Хемлин добрался до «Марии Челесты». Его взяли третьим помощником капитана. Поднявшись на палубу, он увидел мальчика, — тот стоял примерно в десяти футах от трапа и словно приветствовал его на борту. Мальчик был лет шестнадцати, с бледным нездоровым лицом, зелеными глазами и взъерошенными каштановыми волосами. По его левой скуле тянулся полузаживший зазубренный шрам, пылавший в красных лучах заходящего солнца. Мальчик был в синей рубашке и драной серой куртке, но, казалось, не замечал холода. Он взглянул на Джона, и губы его раскрылись от радости узнавания. Глаза загорелись, он улыбнулся, как зверь, облизываясь, — откровенная непорочная похоть на юном лице. Чайка уронила кусочек хлеба к его ногам. Он подошел поближе, точно осторожная бродячая кошка, грустная и соблазняющая. Кисло-сладкий гнилой и едкий запах донесся из его приоткрытого рта. Джон подумал, что мальчик, должно быть, ненормальный. Он улыбнулся и протянул ему руку.
— Я — Джон, третий помощник.
Протянутая в ответ ладонь оказалась гладкой, узкой, холодной.
— Я — Одри юнга только я очень болен и не могу работать по-настоящему или спать на полубаке вы понимаете конечно так что мы будем в одной каюте если вы хотите чтобы я был вашим юнгой…
Голос сорвался, мальчик закашлялся, отвернувшись к садящемуся солнцу, прикрыл лицо синим платком, все его тело тряслось. Джон положил руку ему на плечо, чувствуя кости, точно у голодной кошки. Наконец мальчик перестал кашлять и спрятал платок в карман. Он посмотрел на Джона губы в пятнах крови улыбаясь облизывая кровь в последних красных лучах заходящего солнца его лицо вспыхнуло как комета и растворилось когда солнце утонуло в туче над Галифаксом.
[Вставка: взрыв в Галифаксе 1910]
Ночная тень легла на лицо мальчика, мачты и кружащих чаек Джон почувствовал холод пустоты. Лицо мальчика покрывала белая корка изморози, и крупинки льда сверкавшие во взъерошенных волосах казались жуткими и призрачными в полумраке…
— Надеюсь, кашель не помешает вам спать…
Джон отыскал дверь, вошел в каюту. Свет керосиновой лампы выхватил две койки, шкафчики, умывальник с зеркалом, банку с водными гиацинтами на полке. Гиацинты наполнили маленькую каюту сладким цветочным ароматом, в котором плавал едкий кислый запах дыхания мальчика.
— Можно я закурю, сэр?
Не дожидаясь ответа, мальчик скрутил сигаретку и прикурил. Казалось, за дымом прячется улыбка нахальной уличной шпаны, выискивающей, с кем бы подраться.
— Если позволите, сэр, здешняя команда — жуткие люди. Быть беде в этом плаванье, сэр. Я только хочу сказать, что вы можете на меня полагаться… как на друга, сэр.
— Не сомневаюсь в этом, Одри. Давай этим и ограничимся, ладно?
— Могу вам рассказывать все, что творится на полубаке, сэр… хотя для меня очень опасно толковать с вами откровенно…