Тем временем, торг шел своим чередом. Чиновник Зардеса, как заправский шоумен, громко объявил, что невольница уважаемого негоцианта Магарбала присутствует на месте. И предложил иноземцу Сергу, назвать свою цену за девушку. Или предоставить товар, который, по его мнению, будет достойным выкупом за прекрасную рабыню. Последнее слово, конечно оставалось за финикийцем, который естественно мог и не согласится на продажу или обмен своей собственности, за предъявленную плату.
Землянин, неспешно оглядел окружающих людей, явно испытывающих подлинное наслаждение от дармового развлечения, и неторопливо вытащил из своего рюкзака, белый овальный предмет шириной в две большие мужские ладони. Когда он открыл пластиковый футляр, стоявшие вблизи потрясенные соседи ахнули от восхищения. Это было большое, гладкое и блестящее зеркало! Причем не из бронзы или серебра, а из стекла! И оно отражало лица настолько четко и ясно – что это невозможно представить! А с обратной стороны своей поверхности – даже увеличивало предметы!
Шум возбужденной толпы возрастал. Люди теснились, стремясь увидеть невероятное чудо. Молва, о необычных свойствах изумительного изделия, передавалась из уст в уста! Сергей при помощи Керка, наконец выбрался из толпы и поднявшись на помост, продемонстрировал зеркало архонту, распорядителю и чиновниками. Затем, неспешно приблизился к купцу и показал ему свой товар для обмена. Несмотря на профессиональную невозмутимость и многолетний опыт в торговле, пораженный негоциант не смог скрыть ошеломления, рассмотрев дивную вещь.
– Как видишь почтенный Магарбал, я предлагаю в уплату за девушку сказочной привлекательности, не менее великолепное зеркало, достойно отражающее ее несравненную красоту, – спокойным тоном произнес выходец из иного мира.
Немного опомнившийся финикиец, уже частично пришел в себя и по старой привычке, попытался завысить цену.
– Ты правильно сказал чужеземец – оба товара равны по своим качествам. Тогда какой мне смысл, менять один на другой? – насмешливо заметил он.
Попаданец иронично пожал плечами.
– Ну хотя бы потому, что очаровательных и благородных девушек встретить на свете можно всегда, а такого зеркала – ты больше нигде не найдешь. Моя вещь, намного более уникальна, чем твоя знатная пленница.
– А кроме того, – Сергей укоризненно покачал головой. – Ведь женская красота – скоропортящийся товар, а мое зеркало при бережном хранении, может служить многим поколениям твоих потомков. Таким образом, этот исключительный предмет, еще и куда долговечней, чем твоя красотка. Тут не может быть, никакого сравнения. Странно, что приходится указывать на столь очевидные преимущества, такому именитому негоцианту славного города Тир.
Собравшийся на площади народ, увлеченно следивший за этим состязанием, одобрительным ревом подтвердил правоту чужеземца. Купец аж покраснел с досады. Ну еще бы! Ведь молодой северный дикарь, получается публично уел его, в торговом деле! Которым он занимался издавна и изрядно поднаторел за многие годы практики. А вот Айрис, услышав речь чужака, испытала стыд и гнев! Она была возмущена, циничной речью грубого варвара – когда тот прилюдно доказал, что его стекляшка намного более неповторимей, надежней и ценнее, чем быстро увядающая девичья юность. И окружающая толпа мужланов и плебеев, выразила полное согласие с его словами!
Буря ярости кипела в душе Магарбала, но внешне он сохранял невозмутимый вид. Финикиец бросил полный ненависти взгляд на проклятого чужака – несмотря на явный перевес иноземца в споре, купец не хотел при всех унизительно терять лицо. Упрямый огонь, зажегся в его сердце. Он еще раз, окатил рассерженным взором северянина и высокомерно проговорил:
– Мне все равно, как высоко ты оцениваешь свой товар и неинтересно досужее мнение окружающих, важно лишь насколько дороже для обмена, я сам сочту свою собственность.
– Если уважаемый Магарбал, вообще не собирался продавать пленницу – то зачем было устраивать балаган? – с удивлением и не скрывая сарказма задал вопрос Сергей. – Неужели почтенный негоциант, так низко ценит время и усилия почтенных отцов города? И решил устроить себе потеху не только надо мной, но и над славными жителями Зардеса? Или, желая первоначально провести торг в своем доме и приглашая меня туда – он задумывал там совершить, нечто иное?