– Надеюсь уважаемый Серг, простит нас за этот срам, который сейчас вынужден лицезреть, – окатив полным горечи взглядом своих общинников, сдавленным голосом проговорил Борен. – Мы сурово накажем ослушницу, которая видимо от пережитых потрясений лишилась рассудка. Либо она, попала во власть обуявших несчастную отроковицу злых духов! Или ее сглазили! Но слава Богам, наши шаманы умеют справляться с демонами тьмы.
Он требовательным взором посмотрел на Зенода и тот утвердительно кивнул.
– Как родители Синильги и старшие в роду, имеем полное право над жизнью и смертью своих чад. И несем всю ответственность, за их неразумные действия, – тяжело вздохнув, промолвил он. – И потому, еще раз просим прощения у тебя, за эту возмутительную выходку дочери.
Затем Зенод, не уделяя более внимания явно «больной» Синильге, уже спокойным тоном, обратился к ее матери.
– Жена, верни свадебный дар нашему почтенному гостю.
То, что произошло дальше – повергло расенов в настоящий ступор. Синильга, прижав зеркальце к сердцу, резво метнулась на другую сторону костра и встала за спиной чужака. Озадаченно смотревшего, на взбалмошную девицу. Которая похоже, вовсе не желала скоропостижно выходить замуж, за предназначенного ей жениха. В то, что она внезапно воспылала страстной любовью к незнакомцу – он естественно, не поверил. Наверное, тут крылась какая-то внутренняя непростая история. Но Сергею, совсем не улыбалось, становиться свидетелем подобных напряженных сцен. Да еще впутываться в межплеменные разборки. Он отлично понимал, что дикари, уже просто оттого, что он невольно увидел весь этот дискредитирующий их позор – будут очень плохо к нему относится. Со всеми, вытекающими из этого, возможными негативными последствиями.
– Крег обесчестил меня, но я не понесла от него! Мое тело, не приняло проклятое семя, – упрямо воскликнула молодая женщина. – Если Серг, не возьмет меня в жены. Я все равно не вернусь к расенам, а тем более к ругам. Лучше погибну, от голода или клыков диких тварей.
Произнеся эту речь и видя, что схватившиеся с мест соплеменники, уже бросились к ней, дабы образумить «сумасшедшую» – Синильга, пружинисто перепрыгнула заградительный огонь и быстро исчезла среди серых скал.
Раздавшийся неподалеку протяжный волчий вой, заставил охотников, уже хотевших кинуться в преследование за сумасбродкой – остановиться и изготовить оружие. Для отражения вероятного нападения хищников…
Нагруженный выменянными у аборигенов вещами Сергей, неспешно и со всеми предосторожностями шел вдоль реки вниз по течению Данаи. Крепко сжимая в руках карабин, он внимательно оглядывался кругом, чутко прислушиваясь к местной обстановке и своим внутренним ощущениям. Несмотря на царившее вокруг спокойствие, чистый воздух и красивые природные виды, мужчина чувствовал, что кто-то настойчиво идет по его следу. В конце концов решив, что лучше не ждать внезапного нападения, а разобраться с навязчивым преследователем, когда самому будет выгодно – украинец, свернув в сторону снежных вершин, сделал небольшую петлю и вышел на тропу сзади…
– Далеко собралась? – угрюмо спросил доцент, испуганно дернувшуюся девушку.
Резко обернувшаяся изгнанница, опустив голову, бросила исподлобья своенравный взгляд на чужака. И словно взъерошенная птичка, молча стояла напротив землянина. Тот сокрушенно пожал плечами и стал подниматься на небольшую скальную возвышенность.
Оказавшись наверху, призывно махнул оттуда рукой, приглашая туземку присоединиться. Тут было относительно безопасно. Взобраться сюда зверям, было непросто. К тому же, на небольшой горной площадке, обдуваемой свежим воздухом и свободной от противной мошкары, имелось удобное место, чтобы расположиться здесь на короткий отдых.
Парень присел на камень, подстелив для гостьи каремат на стоящую рядом плоскую плиту. И выложил небольшое угощенье, для перекуса. Разлив из термоса в чашки чай, он жестом предложил девушке брать еду…
– Ну и зачем, ты поссорилась с родичами? Опозорила свое племя и убежала? Да еще к тому же, идешь вслед за мной? – через некоторое время, спокойным голосом поинтересовался мужчина. – Только не надо врать, что из-за роковой любви к чужестранцу.
Синильга вся сжалась, но потом вскинула на собеседника глаза и тихо произнесла:
– Потому что, лучше принять смерть сейчас, чем потом годами мучиться во враждебной семье отвратительного и мерзкого человека. Который меня избил, изнасиловал и унизил. Там я, все равно не смирюсь и неизбежно погибну. Хотя скорее всего, перед этим не выдержу и зарежу, или отравлю Крега и несколько других его родичей. Тогда, выйдет еще хуже. Так как это, может привести, к кровавому столкновению между нашими общинами.