К тому же никаких экскурсий и развлечений нам не предлагалось. Встретивший нас лично командир станции (типичный кадровый офицер без единой сколь-нибудь заметной особенности) тепло поздоровался со своим старым товарищем, а нам с Гаэлью предложил проследовать в сопровождении младшего чина прямиком на склад и пообщаться там с интендантом… Каковым оказалась усталая женщина средних лет, встретившая нас, прямо скажем, без восторга – обслуживать двоих штафирок она явно считала ниже собственного достоинства. Тем не менее Гаэль, к моему удивлению взявшая инициативу переговоров на себя, сумела через некоторое время найти с ней общий язык. Она выказывала столь естественные мелочность, дотошность и придирчивость, что заставила себя уважать даже столь прожженную личность, как многоопытный интендант Богом забытой армейской части. Без сомнения, их диспут, посвященный полупроцентной скидке с общей суммы покупок, заслужил бы похвалу самого Гарпагона, мне же это очень быстро обрыдло. Ну а когда дело дошло до проверки сроков годности закупленных продуктов, стало невмоготу совсем, и мои мысли понеслись прочь из маленькой, забитой бесчисленной документацией каморки, где все это происходило…
Раздумье мое было чистой лирикой. Такой, какую в своем повествовании я всегда стараюсь опускать, даже если в действительности случалось потратить на нее время. Разумеется, думал я о Гаэли. И не в привычном ключе – насколько она честна в тот или иной момент, что у нее на уме и тому подобное, а вообще о ней как о личности. По сути, Гаэль была уникальна не только в силу своего происхождения или даже незаурядных качеств ума, которые я ценил по заслугам, но из-за своей исключительной силы духа. Она несла в себе колоссальный заряд пассионарности – даже фраза «дайте только рычажок, а уж Землю я как-нибудь поверну!» не прозвучала бы в ее устах бессмысленным бахвальством. Именно люди с таким характером входили в историю… Хотя почему входили? Как раз они-то ее и творили.
Да, думалось мне, не стоит недооценивать ее роль в происходящих событиях. Пускай даже она затесалась в них случайно, по собственной прихоти, но ей вполне под силу было изменить положение вещей и заставить мир вертеться вокруг себя. Косвенно это подтверждалось последним покушением, наглядно показавшим, что по крайней мере кто-то уже воспринимает ее всерьез… Покушение, когда она была на волосок от смерти, а ее близкий друг погиб, теперь – спустя три дня! – явно ушло в область «воспоминаний, которые лучше лишний раз не ворошить»… И глядя на то, с каким аппетитом она треплет нервы интендантше, подумать иначе было трудно. Но упрекнуть ее в черствости и бессердечии я не мог – она ведь не лукавила, когда утверждала, что грустить ей некогда. Ее жизнь была полностью подчинена движению к неведомой мне цели, и на оглядывание по сторонам ей элементарно не хватало времени. Вне зависимости от того, что там – море крови или горы золота. Вперед, всегда вперед! Сметая все на своем пути…
Впрочем, учитывая, как складывалась ее жизнь, по-другому и быть не могло. Трагедия, с которой она началась, враждебное окружение, осознание собственной исключительности, по-своему граничащей с уродством, порожденные этим глухие тайны и кажущиеся несбыточными мечты – все это, по-моему, не оставляло Гаэли большого выбора: либо сломаться или замкнуться в себе, либо, по использованной ею недавно аналогии, научиться брать препятствия, невзирая на их высоту. Она предпочла последнее и явно в этом преуспела… Что ж, Гаэль заслуживала, как минимум, глубокого и искреннего уважения, хотя меня так и подмывало ее пожалеть. Не из-за огромного количества трудностей, с которыми она боролась, а потому, что наверняка в глубине души она чувствовала себя очень одинокой. Выбранный ею стиль жизни попросту не позволял рассчитывать на нечто иное; постоянно же нести такой груз – это тяжело. Даже для очень сильного человека, даже для настоящего керторианца…
Вот на этом пункте, на жалости, меня и осенило. Почему – черт его знает. Я сам никогда особо не верил в гениальные открытия, основанные на случайном стечении обстоятельств, небрежно брошенной фразе, каком-нибудь взгляде из-за угла. Да и дядя мой, чьему мнению в этом вопросе можно было доверять, не являлся апологетом озарений свыше, считая их, мягко говоря, художественным вымыслом. Но бывает, знаете ли, бывает. Я как будто увидел жизнь Гаэли через окуляр старинного калейдоскопа, а потом повернул ручку настройки. Разноцветные стеклышки щелкнули, создавая новый узор, et voila…
Такое открытие внезапно выбросило меня в реальность, где я с удивлением обнаружил, что мы уже покинули склад и стоим друг напротив друга рядом с его дверями.
– Ну? – очень напряженно спросила Гаэль, а когда я замешкался, вспылила:
– Не понимаю, герцог, вы что, не слышали, о чем шел разговор?!
– Нет конечно, – подтвердил я с облегчением – если бы она и сейчас успела прочитать мои мысли, это было бы чересчур… – Извините, но вас невозможно было слушать.
– Затошнило от моей мелочности?
– По правде говоря, да, – честно признался я и позволил себе удивиться вслух:
– Странно, обычно скрягами становятся те, кто познал в жизни лишения, бедность. Вас же это как будто миновало?
– Миновало, – все еще сердито буркнула она, но потом усмехнулась:
– Неужели вы всерьез считаете, будто я душилась из-за нескольких долларов? Нет, конечно. В данном случае я хотела только, чтобы эта мегера думала после того, как я ее покину: «Боже, какое счастье! Я больше никогда не увижу эту маленькую сучку!» Надеюсь, именно так она и думает.
– Рад за ваше удачно протекающее самоутверждение. А я упустил нечто важное?
– Да, кое-что… Последнюю галактическую новость: несколько часов назад флот империи Цин вторгся на территорию Рэнда. Началась предсказанная вами война!
Когда Гаэль через несколько секунд убедилась, что я не собираюсь хватать воздух открытым ртом, подпрыгивать и хлопать себя по ляжкам, она опешила:
– Это что, уже не важно?
– Не знаю. Важно, наверное. Но, видите ли, я… э-э… все понял.
Глава 7
Напрасно я грешил на армейское продовольствие. Если покупать продукты, предназначенные для офицерских столовых (а Гаэль именно так и поступила), да еще прилично их приготовить (с этим она тоже справилась), то обед может получиться ничего. Не пиршество для гурманов, но после диеты из замороженной пиццы вполне способный поднять настроение. Мое же, и без того кардинально улучшившееся по сравнению с недавним, к концу трапезы достигло градуса, когда я ни словом не обмолвился, что предложенный к мясу сорт вина для этого вовсе не подходил, а самим напитком на Кертории не стали бы и слуг поить… Поверьте, у меня было просто прекрасное настроение.
И нисколько его не омрачил состоявшийся во время приготовления пищи краткий доклад Гаэли о начавшейся войне (обсуждение моих блестящих идей было единогласно перенесено на приятный послеобеденный час)… Никаких сюрпризов в полученной информации не содержалось. Как известно, Рэнд граничил с Империей двумя необитаемыми системами, с обеих сторон основательно укрепленными. Соответственно, флот Цина без каких-либо предварительных заявлений нанес удар одновременно по всем ведущим к Рэнду п-в-туннелям, но станции и корабли Республики не дали застать себя врасплох, и там завязался бой с неизвестными пока результатами. Такая подготовленность к агрессии, видимые предпосылки которой в последние годы отсутствовали, похоже, вызвала сильное недоумение у наблюдателей, но только не у меня… Президент Рэнда отнюдь не иронизировал на Совете, когда благодарил за предупреждение, так что мне в самом деле удалось помешать Принцу и отчасти отыграться за историю с Вольфаром. Другое дело, что теперь я, весьма вероятно, не стал бы так поступать, но дьявол с ними – ошибками, колебаниями, угрызениями совести! Стоило взять на вооружение удобную философию Гаэли: важно лишь грядущее, а прошлое существует для тех, кому нечем заняться.