— Согласен, — опять-таки внезапно вступил в разговор Володя. — Я рекомендую всей семье Влада немедленно приехать и пройти сеанс у Лены.
— Это повод приехать сюда, — заметил Алексеич, с интересом разглядывая Лену и Володю. — А как вы объясните Тасе, что её сын должен быть положен на кровать той, которая его похитила? Боюсь предполагать, но Тася наверняка ненавидит похитительницу сына, и в этом я её прекрасно понимаю.
И все замолчали. Надолго.
Макс первым додумался. Он шмыгнул носом и предложил:
— А мы говорить не будем. Стащим Илюшку на минутку, пока Тася будет медитировать, быстро подложим Вике, а потом…
— Пацан! — вздохнул Алексеич.
Макс обиженно насупился. И все снова замолчали, пытаясь разрешить неразрешимое. Пока Валера осторожно не высказал:
— А почему этой Тасе не объяснить всё, когда она будет уже здесь? Она может сесть вместе с ребёнком на кровать этой девушки, если боится, что с ребёнком случится что-нибудь нехорошее. Главное — чтобы она приехала.
— За мужа мне от неё попало не однажды, — пробормотал Алексеич. — Теперь — за сына, да?
— А идея хорошая, — задумчиво сказала Лена. — Алексеич, если боитесь, давайте я позвоню? Мы с Тасей не подруги, но…
— Уговорили, — мрачно сказал хозяин поместья и вынул мобильный телефон. Потом оглядел всех и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь. И все уставились на эту дверь, из-за которой не доносилось ни звука.
— Жутко интересно — сумеет уговорить? — прошептала Лена.
— Я бы сказал Тасе, что Вика умирает, — прошептал Макс. — Приехала бы помочь?
— Ещё придумываете, — рассердился Володя. — Как мы придумали, так Алексеич и скажет. Это потом Тася будет злиться, что её поймали. А сейчас она может согласиться приехать — к Лене. Так что, Лена, готовься к крутым разборкам.
— А чего готовиться? — пожала плечами Лена-эмпат. — Через полчаса здесь будет Игорь. И пусть тогда Тася кричит, сколько хочет, — мне уже нестрашно. Хотя я её пойму, если она откажется… Ну, в том смысле… Я не знаю, насколько это страшно — внезапно увидеть, что потеряла ребёнка, который только что был в коляске, но… Брр… — И Лену передёрнуло.
Вовремя. Едва она замолчала, дверь открылась — и вошёл Алексеич. Снова сел на стул, постукал мобильником о бедро и сообщил:
— Тася сказала, что приедет. Но ребёнка не отпустит ни на секунду от себя.
Макс выдохнул. А больше ничего и не надо!
— Но знаете, что меня больше всего беспокоит в нашей подопечной? — продолжил Алексеич. — Отсутствие всякой информации вокруг неё. Даже вокруг мёртвого тела остаётся информация, что это за человек, кто его родители, где он жил и так далее. Здесь же… Абсолютная пустота. Впервые такое вижу. Даже у бомжа есть вокруг тела информация. А здесь — абсолютный ноль.
И замолчал.
Первым не выдержал его молчания Макс.
— И что из этого?
— Вот на это Тася и купилась, — спокойно закончил Алексеич. — На отсутствие информации вокруг тела неизвестной девочки. Женское любопытство — отличный рычаг, чтобы подтолкнуть женщину к активным действиям.
Первой с облегчением засмеялась Лена.
Потом остальные, только Алексеич смотрел на девушку на постели серьёзно, а, когда начал стихать смех, чуть оглянувшись на Володю, спокойно спросил:
— А почему ты сразу не снял с неё информацию? Сейчас бы знали хотя бы, кто она и откуда. Может, родители где-то есть и беспокоятся за неё.
— Меня больше интересовало её физическое состояние, — буркнул Володя, слегка покраснев.
Лена подошла к принесённому подносу и брезгливо осмотрела содержимое чашек. Вспомнив, что её главная слабость — вкусные блюда, Макс усмехнулся. Но, перейдя к досмотру — к тарелке с пирожками, Лена схватила один, а потом обнесла присутствующих пирожками, предлагая каждому тарелку. Все похватали пирожки и, негромко переговариваясь, принялись за еду.
Без стука открылась дверь. На пороге появилась Тася. За нею, в коридоре, маячил Влад с ребёнком на руках. Макс вдруг грустно подумал, что Влад очень похож на измученного боями рыцаря, который знает, что его вызвали на поединок, от которого нельзя отказаться из вопросов чести. И попытался представить: а правда, каково это — пережить похищение своего ребёнка? На себе попробовать эмоции не удалось. Но легко представилось, как его собственные родители переживают весть о том, что его, Макса, похитили. Стало жутко. А ведь Макс даже не ребёнок — такой, как беззащитный перед взрослым миром Илюшка, которого, кстати, ещё и криком напугали.