— Ты что, его знаешь? — поинтересовался юноша.
— Да. Мы вместе стажировку проходили.
— Расскажи о нём, — осторожно попросил я. — Чем больше мы будем знать о нашем противнике, тем лучше.
— Гордон нам не противник! — голос Коры звучал всё так же зло. — А то, что он на тебя, Локи, компромат собирает, он правильно делает! Я бы на его месте поступила так же. Гордон очень хороший человек. Организованный, честный, исполнительный, пунктуальный, воспитанный.
— Короче, зануда вроде тебя, — вынес заключение Элвис.
— По крайней мере, не безмозглое животное вроде вас двоих! Гордон, между прочим, нормально ко мне относился. Единственный, кто понимал меня! И если говорить откровенно, то я бы лучше работала в команде с ним, а не с вами, — последние слова Коры были буквально пропитаны ядом.
— Ну так и беги к своему Гордону! — посоветовал юноша. — Нам с тобой, может быть, тоже не нравится!
Кора посмотрела на нас глазами, полными злости, обиды и отчаянья, затем легко спрыгнула с верхней полки и направилась к двери.
— Эй, ты куда? — тут же заволновался Элвис. — Я же не всерьёз!
— А то ли я не знаю! Ты всерьёз ничего не умеешь, Элвис! Что, испугался? Без меня не справитесь? Да не брошу я вас, хоть по-хорошему и надо бы! Я тренироваться пошла!
— Так там же дождь идёт!
Мы с Элвисом выскочили на улицу вслед за Корой и в тот же миг промокли насквозь: настолько сильным оказался ливень.
— Ну так и что с того? Если бы я пропускала тренировки из-за каждого дождя…
— Ну конечно, ты же ведёшь здоровый образ жизни, — Элвис возвёл глаза к небу.
— Здоровый образ жизни — это всего лишь одна из обязательных составляющих, — сообщила Кора, старательно разминая руки и ноги.
— Составляющих чего? — не понял парень.
— А тебе-то не всё ли равно? — с этими словами девушка с поразительной легкостью села на шпагат.
— Ничего себе! — невольно восхитился Элвис. — Не знал, что ты умеешь.
— Ты много чего не знаешь, — голос Коры звенел, и мне казалось, что ещё немного, и она заплачет.
— Чем я опять тебя обидел? — осведомился Эл.
— Пока что ничем, — Кора сделала стойку на руках, затем одну руку убрала и, стоя так, вновь сделала шпагат.
— Обалдеть, — прошептал юноша.
Простояв так несколько секунд, Кора изящно опустилась на траву, а затем проделала ещё несколько сложнейших гимнастических упражнений, включая сальто в воздухе. Мы с Элвисом смотрели на неё, раскрыв от изумления рты. Мне казалось, что подобная гибкость и сила находятся за гранью человеческих возможностей.
— Круто! — Элвис не удержался и зааплодировал.
— Ты правда так считаешь? — Кора повернулась к нам лицом, и в ту же секунду я заподозрил, что что-то не так.
Лицо девушки было мокрым не только от дождя. Она беззвучно плакала, и слезы градом катились из её серо-зеленых глаз.
— Тебе больно, да? — с искренним сочувствием спросил Элвис. — Понимаю. Я как-то пробовал сесть на шпагат. Не получилось, но боль была дикая.
— Нет, не понимаешь, — Кора опустилась на траву, и мы сели рядом с ней. — Это не та боль. У тебя просто мышцы не натренированы, вот и все. Если бы ты занимался, как я, эта боль бы прошла.
— Тогда что с тобой происходит? — отважился спросить я.
— Это не ваше дело, — жестко отрезала Кора. — Проблема моя, и решать я её буду самостоятельно! Мне не нужна помощь! Тем более, помощь таких остолопов, как вы!
Элвис хотел ответить что-то насчет «остолопов», но я жестом приказал ему молчать и обратился к Коре:
— Послушай, так вышло, что мы оказались в одной команде, и с этим ничего не поделаешь: нас свела судьба. А в команде все поддерживают друг друга и помогают. Команда строится на доверии. Если мы не научимся доверять друг другу, мы ничего не добьёмся.
— Ладно, слушайте, — Кора попыталась вытереть рукавом слезы, но не преуспела, ведь её спортивный костюм промок настолько, что впору было выжимать. — Я с трёх лет занималась гимнастикой, потому что этого хотела моя мама. Поначалу мне не нравилось. Гимнастика, как и любой другой спорт, требовала строжайшей дисциплинированности во всём. Весь мой день был расписан по минутам, у меня совсем не было свободного времени. Все дети шли гулять, а я — на тренировку, где тренер орал на меня и ко всему придирался. Ещё я все время сидела на жесткой диете: для гимнастики маленький вес — это очень важно, лишние триста граммов уже мешают выполнять такие упражнения, как, например, прыжки. До сих пор не могу забыть, как мне было обидно, что всем детям можно мороженое и шоколад, а мне — нет. Но когда я стала немного старше и поняла, что прогулки и сладости — это не главное в жизни, гимнастика начала мне нравиться, хоть ей и приходилось отдаваться целиком. Я начала видеть в тренировках и положительные стороны. Благодаря спорту у меня, в отличие от большинства моих сверстниц, были идеальная осанка, стройная фигура и крепкое здоровье. А главное, спорт научил меня дисциплине и трудолюбию, поэтому я даже школу закончила с отличием. И ещё мне сами занятия нравились, даже не могу объяснить, почему. Хотя, наверное, всё-таки могу. Когда долго что-то не получается, но ты усердно работаешь и тренируешься, через какое-то время ты достигаешь поставленной цели и чувствуешь, что ты идёшь вперёд, развиваешься, становишься лучше. И эти победы над собой приносили мне настоящую радость. Одним словом, я была очень благодарна маме, что она решила вырастить из меня спортсменку. Но в тот год, когда я окончила школу, моя мама заболела тяжёлой, неизлечимой болезнью. Мы жили с ней вдвоём. О своём отце я вообще ничего не знаю, равно как и о других родственниках, так что вся ответственность легла на мои плечи. Я обратилась за помощью в Галактический Институт Фармацевтики, а они потребовали за создание лекарства огромную сумму денег, которой у нас и в помине не было.
— Знакомая ситуация, — вставил я, вспоминая о том, как заболела Дана. — И что же ты сделала?
— Я знала только один способ достать столько денег: выиграть чемпионат галактики по художественной гимнастике. Премии, которую вручают за первое место, хватило бы для того, чтобы спасти маму. И я поставила перед собой самую грандиозную и труднодостижимую цель в своей жизни — выиграть этот чемпионат, — на этом месте у Коры из глаз вновь потекли слёзы, но она взяла себя в руки и продолжила: — Но чтобы выиграть галактический чемпионат, на него сперва надо было попасть. Мне предстояло пройти длинную цепочку испытаний, чтобы меня взяли представителем от моего галактического сектора. Я была хорошей гимнасткой, но никто не назвал бы меня лучшей. Чтобы стать лучшей, мне пришлось тренироваться вдвое усерднее, чем прежде, а параллельно ещё и учиться в институте. Это было просто ужасно. Я буквально разрывалась между учебой и тренировками, а о том, чтобы заниматься чем-то ещё, не могло идти и речи. У меня не находилось времени на отдых, я постоянно была уставшей и измученной, а внешне это проявлялось, как агрессия и раздражение. Вы, наверное, догадываетесь, что у меня не было друзей, не говоря уж о личной жизни. Сверстники ненавидели меня за мою неприветливость, а также за дисциплинированность и пунктуальность. Многие девушки завидовали моей красоте и не упускали случая поострить насчёт того, что у меня до сих пор нет «второй половины». В общем, весь наш курс надо мной издевался. После учёбы я сразу бежала на тренировку, и там надо мной издевался уже тренер. Его можно понять: он хотел мотивировать меня, чтобы я работала больше, но у меня уже чисто физически не получалось. Всё это время я была одинокой, мне некому было довериться, некого было просить о помощи. Но я терпела. Я знала, что должна спасти маму, и была готова на всё ради этого. На галактический чемпионат меня допустили лишь спустя сотню лет после того, как заболела мама. Повезло ещё, что её заболевание протекало медленно, и запас времени был, но с каждым годом ей становилось всё хуже, и именно это было моей главной мотивацией к занятиям. За сто лет я, путем изнурительных тренировок, достигла такого высокого уровня, что никто не сомневался в том, что победителем галактического чемпионата буду именно я. Я сумела стать лучшей. Лучшей во всей галактике. И тогда мои конкуренты… они… решили вывести меня из строя, чтобы не допустить моего участия в чемпионате.