— Зачем им это? — удивился я.
— Мама мне говорила, что населением, у которого нет духовных ценностей и принципов, легче управлять, чем людьми, которые будут до последнего отстаивать то, что им дорого. Вот власть и стала развращать сознание людей. И знаешь, им удалось. Старшее-то поколение переделать сложно, на моих родителях, например, это безобразие никак не отразилось. Они, так сказать, старой закалки. А вот молодежь… С молодежью у них вышло очень даже «удачно». Культурный уровень на нуле, если не в минусе. Ты сам подумай: вместо книг — просмотр порнофильмов, вместо музеев и театров — ночные клубы, а если ты в своей речи не употребляешь нецензурных слов, то с тобой и общаться никто не будет. Я так благодарен своей семье, своим родителям за то, что они, несмотря на такую политическую ситуацию, все же смогли привить мне истинные духовные ценности и спасли меня от «морального разложения». Но всё же эта гадость меня коснулась. Не могла не коснуться. Ведь не мог же я всё время сидеть дома. А за пределами квартиры я волей-неволей попадал в эту атмосферу, и мне приходилось жить по её правилам, хоть в душе я и не одобрял этого. Да, я ругался матом, да, напивался иногда до посинения, в общем, много грязи было, не хочу вспоминать. Общество не оставило мне выбора. Иногда, чтобы выжить, приходится плыть по течению, пусть даже и не в нужную тебе сторону, потому что поток реки слишком велик, и тебе не преодолеть его, как бы ты ни старался. Но были и вещи, которые я просто не мог стерпеть. Например, однажды один мой знакомый очень грязно оскорбил мою маму, я не выдержал и треснул его по башке. На меня посмотрели с удивлением. Для общества семья давно перестала быть ценностью, и ругать матом своих и чужих родных было в порядке вещей. Но я не смог сдержаться. Меня тогда очень сильно избили — это тоже считается нормой. Удивительно, что я остался жив. И этот случай подтвердил правильность моей теории о том, что бывает так, что против течения плыть невозможно. Но и по течению я все время плыть не мог — слишком уж это мерзко. А значит, нужно было просто выйти из этой реки, что я и сделал. Я давно мечтал стать Агентом Света, но не решался, потому что был уверен, что не достоин. И только когда мама подтолкнула меня к этому и сказала, что из меня выйдет хороший Агент, я решился. И знаешь, что бы я ни говорил о том, что терпеть не могу эту дыру и роль нянечки для малолеток, это всё же намного лучше, чем оставаться дома. Но и здесь я не чувствую себя своим. Дома я был слишком хорошим, а здесь я слишком плохой. Что ни говори, а всё-таки я привык к той маске, что так долго носил, и иногда бывает трудно от неё отказаться. Например, мне трудно без алкоголя и сигарет. С вредными привычками всегда бороться трудно.
— А чем болеет твоя сестра? — поинтересовался я.
— Не поверишь, но раком легких.
— Постой, но ведь рак легких развивается в основном у тех, кто…
— Да, много курит, — закончил за меня Элвис.
— Но ведь ей всего двенадцать! — признаться, я был шокирован.
Элвис невесело усмехнулся.
— В нашем мире, если с семи лет не начал курить, то тебя и за человека не считают. Бедная Эвелина. На ней все это отразилось гораздо сильнее. Чем человек младше, тем легче вбить ему в голову всякую хе… прости, я хотел сказать, глупость. Если я курил лишь изредка и всегда знал меру, то сестра могла за один раз выкурить всю пачку.
— А что родители?
— Они не знали. Я прятал сестру от них и сам приводил её в чувство (бывало и так, что она теряла сознание от избытка никотина, ведь она совсем ещё ребенок). Потом, конечно, ругал, проводил воспитательные беседы, но матери никогда не закладывал, хоть и неоднократно грозился. Теперь, когда Эвелина попала сюда, я думаю, что, возможно, зря скрывал от родителей это. Но раньше я считал, что я уже совсем взрослый человек и в состоянии сам воспитать сестру. Я ошибался. Для Эвелины я никогда не был авторитетом. Она любила меня как брата, но никогда не слушалась. И знаешь, зря в Долине Жизни её запихали в детское отделение, в котором она оказалась самой старшей. Уж лучше бы запихнули в молодёжное. Там хотя бы её непристойные анекдоты не произвели бы такой фурор. А та «забавная» история, о которой я хотел тебе рассказать, связана с тем, что Эвелина куда больше моего ненавидит Кору.
— За что? Она же не живет с ней, как ты, и вообще, наверное, почти не пересекается.
— Ей и одного раза хватило. Просто однажды я пас детей на улице, мне надоело, и я пошел поболтать с коллегами. Да, я халатно отношусь к работе, знаю. И я поплатился за это. Дело в том, что во время моего отсутствия Эвелина достала неизвестно как пронесенную в Долину Жизни пачку сигарет и, мало того, что закурила сама, так и начала обучать этому «искусству» других детей, среди которых были и те, кто только-только начал выговаривать «мама». И Кора увидела этот беспредел из окна. Точнее, сначала сработала сигнальная система, начальница подумала, что пожар, выглянула в окно и имела счастье лицезреть эту милую картинку. В итоге мне влетел выговор, а Эвелину Кора заставила четыре часа простоять в углу в пустой комнате, под прицелом камеры видеонаблюдения. Эвелина начала крыть Кору матом и показывать в камеру неприличные жесты. В итоге срок «заключения» увеличился до суток. Я понимаю свою сестру, ведь она привыкла так себя вести, так общаться, и ей сложно переучиться. Слишком резкий контраст между нашим миром и Долиной Жизни. Даже мне было тяжело, но я признал необходимость измениться, а Эвелина отрицает её. Но и Кору в этой ситуации я тоже, как ни странно, понимаю и поддерживаю. Курить маленьким детям, которые, к тому же, ещё и болеют, нельзя ни в коем случае, а тот, кто распространяет это, должен быть подвергнут дисциплинарному наказанию — в этом я с ней согласен. С тех пор Эвелина Кору и ненавидит. А вообще, сестра часто выкидывает такое, отчего у окружающих волосы дыбом встают. Например, недавно на прогулке с детьми нас сопровождал психолог, желающий знать, насколько детям комфортно находиться в коллективе. Сначала всё шло нормально: мы играли в командные игры и водили хоровод. А потом дошло до купания в бассейне, и я велел детям раздеться до купальников. Так вот, вместо того, чтобы спокойно снять с себя одежду и прыгнуть в воду, как все нормальные дети, Эвелина устроила из этого… весьма непристойный танец. И именно в тот день, когда с нами был психолог. Она, наверное, нарочно издевается.
— Что случилось с психологом?
— Свалился в бассейн, — печально пошутил Элвис. — А потом я стоя на коленях умолял его, чтобы он не рассказывал Коре.
— Да, действительно «забавно».
— Подожди, это ещё цветочки. Хотя, самая интересная история как раз с цветочком и связана. Кора любит разводить цветы. У нас ими весь подоконник заставлен. Тут я не против, мне цветы тоже нравятся. Так вот, однажды Эвелина нечаянно услышала, как Кора сказала мне, что её Amorphophallus titanium почему-то плохо растет, и надо что-то сделать, чтобы он рос быстрее. В тот же день Эвелина сбежала с лечения (опять я недосмотрел), пробралась в нашу с Корой комнату и подсыпала в горшок с этим самым цветком магический порошок — ускоритель роста.
— Что ж в этом плохого? — удивился я. — Она, скорее, сделала доброе дело. Ведь этот порошок действительно был создан для того, чтобы растения лучше росли.
Элвис хмыкнул.
— Да, вот только нормальные люди сыплют щепотку этого порошка, а Эвелина высыпала пять упаковок! Это было эпично. Несчастный Amorphophallus titanium занял всю нашу комнату, пробил стекло в окне, выпустил свои побеги на улицу, и они тут же оплели большую часть здания. И на них распустились гигантские цветы. Красные, желтые и синие, хотя, если верить Коре, они должны быть исключительно белыми. Наверное, это был побочный эффект передозировки магическим удобрением.
— А Эвелина знала, что так будет?
— Конечно, знала, — фыркнул Элвис. — Это была её месть Коре за сутки, проведенные в пустой комнате. А вообще, здание, обвитое гигантскими цветами, смотрелось довольно романтично. Но разъяренная Кора была другого мнения. Ты только представь, что случилось с её разложенными по полочкам вещами, когда её любимый цветок разросся до невероятных размеров. Мы несколько дней устраняли последствия. Если честно, мне даже понравилось. Сидеть на крыше и пилить гигантский зеленый стебель — хоть какое-то разнообразие по сравнению с моей обычной работой. Все было бы хорошо, если бы мне не влетело от Коры по полной.