До сторожки — небольшого полукруглого стеклянного здания — я добежал чуть ли не вприпрыжку. Возле входа на корточках сидела Эвелина и писала что-то на асфальте красной светящейся краской.
— «Кора — дура!» — прочитал я, когда девочка закончила.
— Ну, а кто ж она ещё, если мы сбежим у неё под самым носом, а она не сможет этому помешать? — пожала плечами Эвелина.
— А вот здесь ты уже перегибаешь палку, сестра, — из окна высунулась лохматая голова Элвиса. — Не забывай, мы не навсегда уходим. Мне с Корой, между прочим, ещё в одной комнате жить, и, если она подумает, что эта надпись — моих рук дело, скандала не миновать. Хотя, — Элвис усмехнулся, — с Корой в любом случае скандала не миновать, так что оставь. Всё, я открыл арку в защитном поле, идемте!
Сказав это, Элвис залез на подоконник и выпрыгнул к нам из окна (было совсем невысоко).
— Чёрт! — выругался он при приземлении. — Прямо на розовый куст угодил! Надо ж было Коре додуматься сажать колючие розы под самым окном!
Я подумал, что сажать под окном розы — это вполне нормально, а ненормально — выходить на улицу через окно, если для этого есть дверь, но из солидарности согласился с товарищем.
Мы один за другим выскользнули через арку, открывшую нам путь во внешний мир.
— Как же здесь холодно, — поёжилась Эвелина. — Знала бы, взяла бы тёплую кофту.
— Прости, но вернуться за кофтой не получится, — заявил её брат. — Если мы вернёмся, обратно нас уже не выпустят. Да и вообще, подумаешь, холод! Самое главное, что мы теперь на воле. Здесь даже воздух другой, чувствуете? Он пахнет свободой!
Свобода, если верить Элвису, пахла мхом, грибами и какими-то лесными травами.
— Ладно, пора уходить отсюда, — позвал я товарищей. — А то стоим у самой арки, того и гляди нас заметят и поймают.
— Да, ты прав, — согласился Элвис. — Идёмте в лес.
В лесу царила непроглядная темень. Если опушку освещала луна и многочисленные звезды, то, находясь под кронами вековых деревьев, мы не видели даже друг друга. Поэтому нет ничего удивительно в том, что я почти сразу запнулся о какую-то корягу и упал на влажную после дождя траву. А Элвис так вообще — свалился в канаву с накопившейся там водой, о чем свидетельствовал громкий плеск, и теперь пытался выбраться из неё, не переставая ругаться.
— Дай мне руку, Локи, — через какое-то время попросил он. — Я скольжу по глине.
— Ага, чтобы мы вместе свалились? — со смехом спросил я. — Ну уж нет, сам выбирайся.
— Тоже мне, друг называется, — притворно обиделся Элвис, когда ему все-таки удалось вылезти из канавы. — Вот и первое приключение! И пусть я теперь весь мокрый, зато счастливый. В Долине Жизни с её освещёнными асфальтовыми дорожками и аккуратно подстриженными газонами такого адреналина не испытаешь. Ладно, я сейчас фонарь включу, я с собой взял.
С минуту Элвис рылся в своём ранце, а затем у него в руке зажёгся фонарь, который более или менее освещал дорогу. И тут же где-то вдалеке, со стороны защитного поля, раздался голос:
— Я вижу свет за деревьями! Они там!
— Погоня! — восторженно прошептал Элвис, погасив фонарь. — Бежим!
Мы кинулись наутек не разбирая дороги. Бежать в полной темноте было трудно, потому что мы постоянно натыкались на деревья и еловые ветви. Но вместе с этим я впервые за много лет испытал полузабытый детский восторг от игры. Обычно, убегая от погони, я чувствовал самый настоящий страх, ведь преследователи гнались за мной, чтобы убить. Сейчас же страха не было и в помине. Самое страшное, на что способны сотрудники Долины Жизни, — это побранить нас и вернуть в медицинский центр.
— Надо затаиться, — через несколько минут прошептал я.
Мы легли на траву и замерли.
— Прямо как солдаты в засаде, — заметила Эвелина.
— Тише, — зашипел на нее Элвис. — Ты нас выдашь.
Мы прислушались к далёким голосам наших преследователей.
— Они не могли уйти далеко! Нам срочно нужно их вернуть.
— А кто хоть это был?
— По-любому Элвис (он сегодня дежурил) и с ним ещё кто-то. И почему мы не догадались взять фонари?
В тот же миг послышался плеск и далекий вскрик.
— В мою канаву угодил, — давясь от смеха, констатировал Элвис.
Мы с Эвелиной тоже не выдержали и почти беззвучно рассмеялись. Наше приключение начинало нравиться мне все больше и больше.
И снова плеск воды.
— Ещё один, — заметил я.
— Или тот же самый выкарабкаться не смог, — возразил Элвис.
— Без фонарей мы ничего не сможем, — услышали мы далекий голос неизвестного Агента Света. — Мы опоздали, они уже вполне могли скрыться в глуши. А за ними идти опасно, вы же знаете, что нам говорили насчет этого леса. И их не спасём, и сами сгинем. Пора возвращаться, пока беды никакой не вышло.
— А Коре расскажем? — поинтересовался его приятель.
— Не знаю. Кора сообщит Фригге, и тогда нам всем не поздоровится. Лучше притвориться, что мы ничего не видели и никуда среди ночи не ходили. В конце концов, это проблемы Элвиса, вот пусть он их и расхлёбывает, когда вернётся. Если, конечно, вернётся.
— Вернусь, не сомневайтесь, — прошептал Элвис.
Голоса Агентов Света всё удалялись, а потом и вовсе затихли.
— Не поймали! Не поймали! — захлопала в ладоши Эвелина.
— Так значит, их не Кора отправила, а они просто случайно обнаружили открытую арку и отсутствие дежурного, — протянул юноша. — Надо отключить средство связи, а то начнут мне названивать. А ты, Локи, доставай свой прибор — будем аномалию искать.
========== “Неработающее” заклинание ==========
— Двести километров на запад с небольшим отклонением к югу, — сообщил я Элвису, изучив показания датчика. — Аномалия действительно необычайно мощная.
— Всего двести? Да мы по воздуху за час доберемся! — Элвис одной рукой схватил сестру и взмыл в воздух.
Я, разумеется, последовал за ним.
Лететь было немного трудно, потому что холодный ночной ветер дул прямо в лицо, и я мысленно сочувствовал Элвису, одежда которого была мокрой после «купания» в канаве. Он, наверное, замерз куда сильнее нас с Эвелиной, но гордо молчал.
— Смотри, вон Долина Жизни! — юноша указал на чуть светящийся прозрачный защитный купол, за которым мерцали приветливые огоньки. — По-моему, я даже вижу окно нашей с Корой комнаты. Здорово, правда? Мы Долину Жизни видим, а нас из неё — нет.
Никто ему не ответил, поэтому Элвис помолчал немного и добавил:
— Интересно всё-таки, что ждёт нас там. Прибавим скорости?
Я кивнул, и мы полетели быстрее.
Во время полёта мы почти не разговаривали, разве что неугомонный Элвис всё время спрашивал, далеко ли ещё до аномальной территории. Эвелина не издавала ни звука, и я вообще заподозрил, что девочка просто-напросто заснула в полёте.
Последние пятнадцать минут мы летели не над лесом, а над вересковой степью.
— Входим в аномальную зону, — голосом военного разведчика сообщил я, сверяясь с прибором.
— Ты чувствуешь что-нибудь, Локи? — затаив дыхание, поинтересовался Элвис, который, наверное, впервые в жизни столкнулся с настоящей аномалией.
— Нет. А ты?
— Я чувствую, что по возвращении мне сильно влетит от Коры, но не более того, — печально вздохнул Элвис.
— Обычно так и бывает, что люди не чувствуют аномалию. Но она есть, можешь не сомневаться. Мой датчик никогда не лжёт.
— А у нас говорили, здесь летом снег выпадает… — разочарованно протянул юноша.
— А по мне здесь и без снега прохладно. Уж лучше бы здесь стояла жара, и росли пальмы. Хоть какое-то разнообразие по сравнению с нашим полётом.
— Да, немного тепла нам бы не помешало, — согласился Элвис. — Но ничего, мы можем развести костёр, когда приземлимся.
— Посмотри вперёд, — внезапно велел я товарищу. — Мне кажется, или там что-то…?
— Да, я тоже вижу, — тревожным шепотом отозвался тот. — В темноте не разберешь, но, по-моему, это какие-то… развалины.
И мы, не сговариваясь, полетели к ним.
— А сигнал здесь сильнее, — заметил я, когда мы приземлились возле этих странных, слабо освещенных луной развалин.