- Как там личный состав перед боем, Лол? Через три дня высадка.
Омос насторожился. Все знали, что капитан не любит называть подчиненных по имени.
- Все, как один, готовы выразить свою преданность Империи, капитан!
- Похвально! Вы сказали, как один? - Омос уже жалел, что сказал это. - Не тот ли это "один", по имени Эрик Лартон?
- Мой капитан, Лартон только сегодня выпущен из карцера, как раскаявшийся. "Не могу же я его просто выкинуть за борт!" - Со злостью подумал Омос. - "Хотя какая бы гора с плеч свалилась".
- И он больше не пропагандирует в массах идеи мира и братской любви?
- Нет, мой капитан!
Уверенно отозвался Омос, хотя ни в чем уверен не был. После выхода из гиперпространства прошло больше суток, а за это время могло произойти все что угодно. К тому же всегда найдутся сумасшедшие занять пост начальника безопасности корабля. "Интересно, кто под меня копает?" - Мелькнуло у полковника. - "Наверняка Шейн".
- Это замечательно, что вы так уверенны.
Чижевский посмотрел на свои наручные часы.
- Мы сидим тут с вами ровно четыре минуты, а восемь минут назад был отключен главный компьютер. Вы понимаете, что это значит?
- Да, мой капитан. - Осипшим вдруг голосом ответил Омос.
Это означало, что без компьютера теперь ни одна живая душа, на этом корыте, не ведала, куда они направляются. Они просто потерялись. И еще это означало, что максимум через пол часа бравого Омоса расстреляют, как не справившегося со своими обязанностями, в военное время, офицера.
- А знаете, кто это сделал?
Покрывшемуся холодной испариной полковнику было уже глубоко наплевать на то, кто это сделал, хотя он и догадывался.
- Нет, мой капитан.
- Ну, как же, Лол! Стыдитесь. Это наш "добрый друг" Эрик Лартон.
- А...-Отрешенно откликнулся Омос.
Капитан нажал кнопку у себя на столе. В дверях появились два солдата, на голову выше полковника, но тот был подавлен на столько, что и не думал сопротивляться, даже если бы это были карлики.
- В карцер его, до моего особого распоряжения.
Солдаты защелкнули наручники на запястьях полковника и, под локти, вывели его в коридор. А Чижевский, в это время, нажал еще одну кнопку. Кнопку связи.
- Тарпов, зайдите ко мне, немедленно!
Ровно через три минуты в кабинет заглянул Марк Тарпов, худощавый субъект, ответственный представитель Империи по делам пропаганды.
- Садитесь, Тарпов. Как продвигаются дела?
- Лартон задержан и уже объявлено о немедленном сборе всего личного состава, свободного от вахты. На посты суд будет транслироваться по радио.
- Прекрасно! Не забудьте про карцеры.
- Конечно, мой капитан. Но, что делать с полковником Омосом?
- О, его мы тоже осудим на следующий день после Лартона, но оправдаем. Такие люди нам нужны, к тому же он не виноват в том, что произошло.
- Да, мой капитан. - Подобострастно улыбнулся Тарпов.
- Я надеюсь, все пройдет, как нужно. Очень надеюсь, - угрожающе сузил глаза капитан.
- Он чувствителен, склонен к меланхолии, эмоционально восприимчив, - Тарпов явно воспроизводил по памяти отрывки из личного дела Лартона, - проблем не будет, мой капитан.
- Ладно, идите.
"Если пойдет, что-то не так как нужно, я сам его придушу!" - Уже за дверью, злорадно подумал шеф пропаганды, глядя на свои трясущиеся руки.
В это время, Эрик Лартон, сидя в карцере, пытался согреть негнущиеся пальцы своим дыханием и заодно с воодушевлением ругал темноту и холод, правительство, Императора, свою судьбу, капитана, Службу Безопасности, упоминая при этом фольклорных персонажей родной Исландии. Одним словом, фантазия у Лартона была богатой, особенно если стимулировалась холодом и голодом. Вдруг он оборвал себя на полуслове. Скрипнул наружный засов двери, и она распахнулась. В камеру ударил яркий свет. Скорчившийся на полу человек прикрыл ладонью глаза. Его подхватили под локти и, щелкнув наручниками, выволокли в коридор тюремного сектора.
- Эй, наручники-то зачем?
- Молчать.
- Куда вы меня тащите?
Лартон попытался лягнуться, за что получил по голове чем-то тяжелым и потерял сознание.
Зал Оваций был уже полон, громко переговаривающимися, людьми в форме Второго Космического Флота. Все проходы оцепили сотрудники безопасности. На сцене красовалась недавно сработанная трибуна и несколько стульев подле нее. В стороне, в дальнем конце сцены, примостился одинокий железный стул, ножки которого предусмотрительно были привинчены к полу. Наконец, из боковой двери, появился Ронос Чижевский, за ним представитель Империи по делам пропаганды Марк Тарпов, потом старший помощник капитана Стивен Бартон, младший помощник капитана Григорий Будко и заместитель начальника по безопасности Арон Шейн. Капитан сразу занял место на трибуне, остальные на стульях. Чижевский поднял руки, требуя тишины в зале. Волнение потихоньку улеглось.
-Солдаты и офицеры! - Прогремел голос капитана, усиленный динамиками. - Большинство из вас уже знает, зачем мы с вами сегодня здесь собрались. (Молниеносное распространение или наоборот не распространение слухов было хорошо налаженным явлением на борту крейсера.) Мы здесь, чтобы судить младшего сержанта Эрика Лартона. Вы спросите за что? И я отвечу. Одержимость Лартона идеями пацифизма вышла за рамки словоблудия.