Мужчина начал тихо напевать себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Все налаживалось. Память постепенно к нему возвращалась. Электричество нигде не работало. Он не знал, почему так запущен дом и почему он сам находится в таком состоянии, но видимо на это были причины. Когда проснется жена, он спросит у нее. Скорее всего, это просто какая-то болезнь, или травма на работе. Человек задумчиво пожал плечами, подойдя к кухонному столу. Своей профессии, как и имен жены с дочерью он пока так и не смог вспомнить. Но это и не важно. Главное они вместе, а вместе они справятся с чем угодно. Мужчина открыл несколько выдвижных ящиков и в одном из них обнаружил свечи и спички. Он зажег их все и только сейчас заметил на кафеле одной из стен большие неровные буквы, которые прыгая и изгибаясь, все же сливались в слова, написанные чем-то темно-красным. Человек взял со стола одну из свечей и поднес ее ближе к надписи. Секунду спустя он разобрал первое слово: -
"ПОМНИ"
У него вдруг кольнуло сердце и на мгновение перехватило дыхание. И все же он прочитал остальное.
"ПОМНИ, ЧТО ТЫ ЧЕЛОВЕК ПОМНИ, ЧТО НИКОГО КРОМЕ НИХ У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ, ПОМНИ, ЧТО ТЫ ЛЮБИШЬ ИХ"
Мужчина осторожно поставил свечу на стол. И в этот момент воспоминания накрыли его лавиной образов и событий. Обхватив голову руками и, завыв как животное, он медленно опустился на колени. Так он стоял долго, уже замолчав и раскачиваясь из стороны в сторону. Затем он замер на несколько минут, а потом подполз к холодильнику, стоящему в углу, и осторожно открыл его. Из темного зева металлического ящика на человека пахнуло гнилым смрадом. Он отшатнулся, но потом залез обеими руками внутрь и вытащил большой, блестящий поднос. На нем аккуратно лежали рядышком два сердца. Одно маленькое, другое побольше. Его руки задрожали. Он уронил поднос и, стараясь не смотреть на его содержимое, на четвереньках, выполз в дверной проем.
На ноги мужчина встал только в коридоре и, пошатываясь, направился опять в спальню. Его жена спала все в той же позе, на животе, уткнувшись лицом в подушку. Он медленно подошел к ней. Откинул одеяло, а затем перевернул женщину на спину. Глаза ее были закрыты, но она не спала. Ее домашний, легкий шелковый халатик почти весь пропитался кровью и был немного распахнут, открывая взгляду большую, рваную рану под ребрами.
Так же медленно и тихо, как и раньше, мужчина покинул спальню и пошел в детскую. Там он остановился на пороге, не решаясь пройти дальше. Он уже знал, что и его малышка не спит. У нее, как и у мамы, тоже было вырезано сердце. Человек тяжело опустился на стул подле кровати, неотрывно глядя на детское, милое лицо дочери. Его скулы свело судорогой, но глаза почему-то оставались сухими. Сейчас он знал, как это все произошло, он знал, кто убил его семью. Картинки прошлого, как в калейдоскопе сменяли друг друга в его сознании. Мужчина даже не пытался остановить их. Он должен был сейчас пройти через это.
Эпидемия возникла внезапно и начала быстро поражать город за городом. Правительство молчало, репортеры кричали о заговоре, а обыватели шептались о том, что какой-то опасный эксперимент вышел из-под контроля. Ни какие предпринимаемые меры не помогали. Скорее всего, положение могла спасти только тотальная зачистка пораженных районов, но власть испугалась взять на себя такую ответственность. А через неделю бездействия было уже поздно, что-либо предпринимать. Пришлось бы уничтожить пол страны.
В их городке случаев заражения становилось все больше и больше. Люди, без причинны, убивали себе подобных, а затем поедали их прямо на улицах. Наступил полный хаос. Стало опасно выходить из дома. Он давно уже забаррикадировал входную дверь и заколотил досками окна. И без того скудные запасы еды и воды подходили к концу. Посовещавшись, они решили покинуть свое жилище рано утром на рассвете и попытаться добраться до ближайшего города, который, по слухам, эпидемия еще не поразила. Это был самый лучший вариант. Но ему не суждено было случиться. Все произошло вечером. Жена была на кухне, пытаясь приготовить, хоть что ни будь поесть. Их дочь играла у себя в комнате. А он проверял засовы на входной двери. Все произошло мгновенно. Его разум просто отключился. Он целеноправленно зашел на кухню. Взял со стола длинный разделочный нож, с широким лезвием и спокойно вонзил его в живот, ничего не ожидающей женщине. На втором ударе ее страшный крик оборвался, перейдя просто в хрип. На третьем и четвертом она уже совсем замолчала. Но в это время, стоя в дверях, закричала его дочь, как будто перенимая факел эстафеты у своей матери. Мужчина покрепче зажал в кулаке скользкий от крови нож и двинулся к этому орущему созданию. Девочка, все еще крича, побежала в свою комнату и попыталась спрятаться под кроваткой. Когда он вытащил дочь за ноги, глаза ребенка были широко открыты от ужаса, а губы шептали, как заклинание, только одно слово - "папочка".
Мужчина, наконец, мотнул головой, из стороны в сторону, отгоняя от себя страшные воспоминания, и поднялся со стула. Когда он снова зашел на кухню, его блуждающий взгляд нашел слова на стене. В свете колеблющегося пламени свечей, он, раз за разом, перечитывал кроваво-красные буквы. Вдруг его глаза начали стекленеть, смысл написанного стал ускользать, а губы медленно растянулись в усмешке сумасшедшего клоуна. Даже в таком состоянии он понимал, что ему уже ни что не поможет. Болезнь будет прогрессировать. Периоды просветления сознания будут становиться все короче и короче, пока его разум полностью не поглотит тьма. И скоро, написанное на стене кровью его близких, напоминание перестанет для него что-либо значить. Человек нахмурился. Он не мог этого допустить. Чтобы оттолкнуть от себя, накатывающее волнами, болезненное, безумное забытье он попытался вспомнить, что ни будь хорошее из прошлой жизни. Его губы перестала кривить злобная ухмылка, а лоб разгладился от морщин. На последний день рождения жены они вдвоем отправились в маленький, уютный ресторанчик. Вкусно поужинав, они долго танцевали, прижавшись телами, забыв обо всем мире и чувствуя такое единение, какое могут ощущать только по настоящему влюбленные и преданные друг другу люди. Он вспомнил сейчас как его, трех летняя еще, дочка, смешно коверкая слова, по взрослому уперев кулачки в бока, выговаривала соседской собаке за ее предосудительное поведение на их лужайке подле дома. Как в четыре года, когда ей было нужно ложиться спать, девочка серьезно заявила, что она королева всего лесного мира и ее ждут важные государственные дела, а многочисленные подданные просто не поймут такой безответственности. А как-то в пять лет она очень по-взрослому сказала им о своем решении стать врачом и вылечить всех людей в мире. И это было еще до эпидемии, до того как хорошие в принципе люди стали убийцами и людоедами, а другие хорошие люди их жертвами. Только он так и не смог вспомнить одного, как их, жену и дочь, самых близких ему людей, звали.