Бублонский прыгнул за борт, понимая, что спасения ждать неоткуда. Но и ждать участи, как другие, он не в состоянии. С силой его ударило и понесло по гладкой скользкой поверхности. Резкая боль пронзила плечо, и он понял, что сломал руку. Он поднялся и побежал прочь от поезда в неизвестность, поскальзываясь и падая. Он бежал, ничего не видя перед собой, и ему казалось, что какие-то тени тянутся следом.
Вдруг он увидел впереди слабый свет, выбивающийся из-под земли. Подбежав, увидел неровную, в форме лужи, поверхность, будто затянутую льдом. И сквозь этот лед было видно небо. Голубое и безмятежное. Прижавшись к ледяной мутно-прозрачной поверхности, он разглядел улицу и идущих по ней людей. Ракурс был странным. Ему казалось, что люди идут по потолку, что весь мир перевернут вверх тормашками. И тогда он начал изо всех сил колотить руками лед. Но тот был слишком прочен.
Ян услышал, как из тьмы за его спиной с мерзким свистом и хлюпаньем приближается черное щупальце. Он перевернулся на спину и увидел освещенное светом ледяной лужи черное жало, готовое вот-вот проткнуть его. В последний миг он успел рывком отпрянуть, и черное жало пробило лед. В темный и сырой мир полился жгучий свет. Осколки льда, нарушая все законы, полетели ввысь. И тут же лужа принялась затягиваться. Но Бублонский успел подползти и влезть в неё.
***
Он лежал посреди улицы, мокрый и грязный. Люди испуганно обходили его, жалкого и дрожащего, свернувшегося, как пес. Его трясло. Он не знал, куда его вынесло, что это были за город и место, но понимал, что невероятным образом ему удалось выбраться из самой жуткой человеческой мышеловки.
Анна Коскова
ЖАР
Тарас проснулся посреди ночи от страшной духоты. С трудом сев на постели, он обхватил руками готовую лопнуть от боли голову. Подушка и простыня насквозь пропитались потом. Попытался встать, но ноги тут же подкосились. Похоже, у него был нешуточный жар. Тело пылало, несмотря на царившую в комнате прохладу. Струйки пота стекали по лбу и вискам, противно щекоча кожу. Странно, раньше различные инфекции, включая недавно прокатившуюся по городу волну гриппа, успешно обходили его стороной. «Видимо, старею!» – усмехнулся про себя Тарас. Все-таки сорок девять лет – это тебе не двадцать, когда уже через день-другой напрочь забываешь о приключившейся болячке!
Дождавшись, пока тошнотворная пульсация в висках немного утихнет, мужчина с трудом поднялся с постели и медленно побрел на кухню. Наполнил водой старенький электрический чайник. Ожидая, пока вода закипит, вытащил из висевшей на стене аптечки градусник. Головная боль все не проходила, мышцы ломило, точно он весь предыдущий день таскал ящики, а не сидел у себя в кабинете за рабочим столом. Вдобавок сильно хотелось пить, но, осушив полную бутылку минеральной воды, Тарас почувствовал, что жажда не только не прошла, а наоборот, усилилась. Во рту, судя по ощущениям, образовалась настоящая пустыня. Вспомнив про градусник, Тарас вытащил его из подмышки и посмотрел на столбик ртути. От сильной головной боли перед глазами все расплывалось, поэтому мужчина не сразу понял, что показывает градусник. Когда зрение немного прояснилось, до Тараса дошло, что серебристый столбик уперся в самый верх. Но ведь такого просто не могло быть!
«Что за черт? – вихрем пронеслось у Тараса в голове. – Неужели градусник сломался? Или у меня уже от жара начались галлюцинации? С такой температурой люди вообще-то не живут!»
В этот момент щелкнул, выключаясь, электрочайник. Плохо соображая, что делает, мужчина поднялся и, с трудом переставляя ноги, подошел к столу. Предметы перед глазами отплясывали какую-то бешеную круговерть. В глубине затуманенного жаром и болью сознания мелькнула мысль, что, похоже, нужно вызвать скорую помощь. Вот только телефон был где-то далеко...
Придя в себя, Тарас обнаружил, что стоит возле стола, сжимая в руке остатки того, что еще недавно было электрическим чайником. Каким-то образом, тот превратился в обугленный, источающий зловоние кусок пластика. Тарас поднес его к глазам, пытаясь понять, что могло вызвать такие изменения, но голова отказывалась соображать. Отбросив в сторону расплавленный комок, Тарас подошел к раковине и, включив напор холодной воды на полную мощь, сунул под нее пылающую голову. Но ничего не почувствовал. Постояв так минуту, он выпрямился и пощупал макушку. Волосы остались абсолютно сухими. Водяная струя продолжала с шумом бить из-под крана. Тарас подставил под нее руку. От ладони тут же пошел пар, но прикосновения воды мужчина так и не ощутил. Неожиданно до него дошло, что происходит. Из пересохшего горла вырвался хриплый каркающий смешок. Вода попросту испарялась, не успевая коснуться кожи! И чайник расплавился тоже из-за этого! Тарас облизнул растрескавшиеся губы, ощутив на языке привкус крови.
Пить хотелось невыносимо. Мужчина наклонился над раковиной и начал ловить губами струю воды. Но, коснувшись губ, влага тут же испарялась, так что напиться не удалось. Тарас зарычал от бессильной ярости и ударил кулаком по крану, свернув его набок. Вода брызнула во все стороны, но ни одна капля так и не коснулась кожи страдальца.
Тарас бросился к холодильнику и, рванув дверцу, сунул руки в желанный холод. Ничего. Жар не уменьшился. Не помогла и морозильная камера. Стоило запустить туда руки, как намерзший на стенках лед моментально растекся водой, в свою очередь, тут же превратившейся в пар. Потом холодильник странно загудел, и из его нутра повалил густой, черный дым. Тарас отскочил в сторону, задыхаясь, и кашляя.
Легкие горели огнем. Проклиная все на свете, Тарас хотел выдернуть провод холодильника из розетки, но передумал. Кто знает, вдруг провод расплавится! Нужно звонить в службу спасения, но как, если у него все горит в руках?!
Внезапно Тараса осенило. Сдернув с крючка висевшее возле раковины полотенце, он сунул его под струю воды. Когда ткань намокла, он прихватил ее за самый край, и бросился в коридор. Тарас набросил полотенце на телефонную трубку и поднес ее к уху, стараясь не прижимать к коже. Потом, обернув палец краешком мокрой ткани, умудрился набрать нужный номер, хотя цифры так и прыгали перед глазами. Гудки в трубке сменились спокойным женским голосом, сообщившим, что он позвонил в Единую службу спасения. Тарас открыл было рот, но тут же зашелся судорожным кашлем, буквально согнувшим его пополам. Одновременно что-то липкое потекло по руке. Не переставая кашлять, Тарас скосил глаза, и к своему ужасу обнаружил, что полотенце прогорело насквозь, а расплавленная трубка превратилась в кашу. Тарас отбросил прочь отвратительно воняющее паленой тканью полотенце и, отдирая от руки остатки трубки вместе с клочьями обожженной кожи, бросился на кухню.
Внутренности горели огнем. Не добежав до раковины, Тарас снова закашлялся, чувствуя на языке вкус горелого мяса и крови. Упав на колени, он продолжал давиться кашлем, чувствуя нестерпимую боль в груди. Наконец его стошнило сгустком дымящейся черной крови, и кашель стих. С трудом поднявшись на ноги, Тарас сделал два шага вперед, и тут же снова рухнул на пол. На какое-то время сознание померкло.
Тарас пришел в себя, лежа на полу. Вся кухня была заполнена едким дымом. Вскочив на ноги, мужчина выбежал в коридор, не переставая надрывно кашлять. Миновав остатки расплавленного телефона на полу, он бросился к входной двери, но едва коснулся ручки, как металл тут же потек по пальцам, разъедая кожу. Тарас завопил от боли и, пытаясь стряхнуть с руки жгучую массу, развернулся и кинулся к себе в комнату.
«Окно! – билась в голове единственная мысль. – Надо попробовать через окно!»
Квартира находилась на третьем этаже, так что возможность спастись таким образом оставалась, пусть и за счет сломанных костей. Пробегая мимо большого зеркала в коридоре, Тарас к своему ужасу заметил, что из уголков рта у него выбиваются черные струйки дыма. В глубине души по-прежнему оставалась слабая надежда, что все происходящее – не больше, чем кошмарный сон, вызванный высокой температурой. Но боль в обожженной руке и пылающих огнем внутренностях была слишком реальной. Запнувшись о порог комнаты, Тарас рухнул на пол и, захлебываясь кашлем, пополз к окну.