– Прекрасно! – Кейлот обрушил ладонь на колено, и прокатившийся громкий хлопок спугнул птиц в кронах ближайших деревьев. – Как можно быть таким беспечным и безответственным, Ватто?
– Извините, господин! Сам не знаю, как это произошло! Изви…
– Нет, Ватто, я не могу тебя простить! Только не в этот раз! Это не пустяк. Благодаря тебе наш враг разжился отличным оружием, и в будущем оно может оборвать жизнь кому-нибудь из нас. Молодец, Ватто! Теперь я никогда не оставлю тебя на дежурство. Никогда! Радуйся, ибо отныне ты всегда будешь спать по ночам. Но не надейся на безмятежные сны, потому что в любой момент можешь проснуться и обнаружить меня, своего брата, а то и нас обоих – мертвыми.
Ватто смотрел на Кейлота невероятно огромными глазами. Кейлот не знал, стояли ли в них слезы, или это был всего лишь отсвет костра. Да ему было все равно – в военное время за такие оплошности расплачивались жизнями. Еще неизвестно, каким боком выйдет им эта.
Он встал, отряхнул колени от налипших травинок и вернулся к своему вещевому мешку.
– Собирайтесь. Отдых окончен. Отправляемся прямо сейчас. Не хочу рисковать, оставаясь здесь после всего случившегося.
– Господин Кейлот, смотрите-ка! – позвал его Лютто. Он стоял возле кустов, верхушка которых была аккуратно и ровно ссечена мечом его командира
– Что там? – буркнул он, но все же встал и подошел.
– Вон, – Лютто указал на что-то в глубине зарослей. Поначалу Кейлот не понял, что именно. Но потом присмотрелся и увидел на одной из ветвей зацепившийся клочок черной шерсти. Кейлот протянул руку, осторожно снял его двумя пальцами, словно ядовитого паука. Повернулся к костру.
– Что скажете, господин? – поинтересовался Лютто, склонившись над правым плечом Кейлота. Ватто склонился над левым.
– Трудно что-то сказать, знаешь ли. Это не собачья шерсть и не волчья… Нечто подобное я видел у горцев, когда наша дивизия вела бои с высокогорными бастионами на северо-востоке. Горцы носили черные полушубки из шерсти яков. Но я сомневаюсь, что наш ночной визитер – некая отдаленная их родня. Уж как он сигал… Ни одно копытное не совершит подобный прыжок… Если только это не горный козел.
– Вокруг хватает странных существ, – осмелился подать голос Ватто.
– Совершенно верно, – согласился Кейлот, и у Ватто отлегло от сердца. Кейлот мог бы проигнорировать его реплику, и тем самым подчеркнуть свою обиду. Но коль скоро он поддержал разговор, значит, не собирался долго злиться.
Тем временем Кейлот поднес клочок черной шерсти к лицу и осторожно понюхал. Тут же отшатнулся назад.
– Фу! – выдохнул он. – Ну и вонь!
– В самом деле? – ухмыльнулся Лютто, протягивая руку за клочком шерсти. – Можно я? – он тоже поднес добычу к лицу, осторожно втянул в себя воздух и непроизвольно повторил движение своего командира. – Да уж, не благовония – это как пить дать. Но и яками тоже не пахнет.
– А чем же тогда? – спросил Кейлот.
– Это не животный запах, господин. Если у шерсти и был когда-то собственный аромат, то его давно перебил… вот этот.
– А можно и я попробую? – несмело предложил Ватто. И брат с готовностью протянул ему пучок мягких черных волосинок. Ватто последовал всеобщему примеру – поднес руку к носу, убрал. А потом сделал невообразимое – повторил эксперимент. Снова поднес руку к лицу и снова убрал ее. И так несколько раз. В перерывах между попытками он делал непродолжительные паузы, прислушиваясь к собственным ощущениям. Кейлот и Лютто терпеливо ожидали его ответа. Наконец Ватто отбросил шерсть. Она угодила в огонь и бесславно там сгорела. То есть не последовало ни вспышки, ни искр.
– Ну и что? – спросил Лютто. – Псина?
– Навоз? – предположил Кейлот.
Ватто покачал головой, тем самым ответив на оба вопроса.
– Сера, – подытожил он.
Кейлот и Лютто встретили его вердикт гробовым молчанием. Кейлот не знал, что чувствовал Лютто и о чем думал Ватто, но только его собственный кишечник, похоже, решил свернуться клубком. Сера. У Кейлота она ассоциировалась с рассказами деда о преисподней. А еще с плато Тур-Тур и демонической горой. На дне тех самых впадин, что появлялись то здесь, то там, и в полночь могли запросто поглотить спящее и ничего не подозревающее войско, плескалась зеленовато-желтая жижа, и шел от нее точно такой же зловонный, серный запах. Неужели черное существо выбралось оттуда и увязалось за ними? И если так, то неужели же оно плелось следом целых два месяца и он, Кейлот, обнаружил его присутствие только сейчас?
«О, горе тебе!», – в голове прозвучал голос старого вояки Ретрика Свирепого, который муштровал Кейлота в бытность последнего зеленым юнцом. Подобная фраза всегда предваряла гневную тираду, обрушивавшуюся на голову мальчика за любую допущенную провинность.
– Кейлот? – позвал его Лютто, отметив полнейшее замешательство на лице командира.
– За нами идет жуткое существо, – медленно проговорил он. – Коварное и опасное… Вооруженное, по меньшей мере, топориком Ватто. Так что, если вам дорога жизнь, будьте начеку.
Глава 4. О сущности проклятий
Кейлот не относил себя к суеверным людям, однако и он не мог отделаться от мысли, что день, не задавшийся с самого утра, едва ли изменится к вечеру. Зловещая атмосфера Мрачного Леса как никогда располагала к подобным пессимистичным мыслям, но вскоре и с ней начало твориться что-то неладное, что, впрочем, тоже не сулило ничего хорошего. Чем дальше продвигался отряд, тем все более ощутимой становилась близость туманного облака, которое Кейлот и его спутники увидели с пригорка, прежде чем углубились в чащу. Воздух сделался влажным, почва потеряла твердость, и сапоги путников начали оставлять на ней легкие следы. Еще не увязали, но Кейлот понимал, что все к тому шло. Роса на листьях папоротников могла продержаться с раннего утра до позднего вечера, пока не обращалась в крошечные ледышки, а порой капли ее оказывались настолько велики, что могучие листья прогибались под их тяжестью.
– Что это еще за новая напасть? – Кейлот пригладил рукой волосы. Он обратил внимание на то, что с каждым шагом в лесу становится светлее, а воздух буквально звенит от непрерывной капели.
– Это место, где Мрачный Лес переходит в Лес Плача, – обернулся Ватто.
– Лес… Палача? – хмурясь переспросил воин.
– Нет. Лес Плача, – поправил его Ватто. – Там довольно светло, не в пример Мрачному Лесу. Но дер…, – договорить он не успел, потому что его правая ступня зацепилась за выступающий корень.
– Ватто! – Кейлот попытался схватить его за руку и предотвратить падение, но кисть воина прошла в паре дюймов от локтя южанина, так что Ватто беспрепятственно нырнул своим многострадальным носом в заросли папоротника.
– Ах, проклятье… – глухо и раздосадовано выругался он.
Лютто остановился, мгновенно обернувшись на шум. В руке у него что-то блеснуло. Кейлот пригляделся и мысленно похвалил парня за то, что тот успел выхватить кинжал. В будущем подобная быстрота могла сыграть ему на руку.
– О, Небеса! Ватто, какой ты неуклюжий! – невесело усмехнулся Кейлот, протягивая руку, чтобы помочь южанину встать. – Тебя часом никто не проклинал?
– Нет, господин, – Ватто потер ушибленное колено, а потом коснулся носа, чтобы проверить не течет ли кровь. – Кроме вас, никто.
Кейлот оторопел.
– Я тебя… что?
– Прокляли, господин. На ночные кошмары, – тем не менее, в голосе Ватто не звучало ни обиды, ни упрека. Хотя он имел на них полное право, если в его словах была истина.
– Ты что-то путаешь! Я ничего такого не говорил!
– Сказали, господин. Когда я заснул во время ночного дежурства. Вы еще сказали, что больше никогда не оставите меня на посту, и отныне все ночи напролет я буду спать, однако не так безмятежно, как прежде.