И угораздило же её связаться с Шаховским!
— Короче говоря я встала пораньше, взяла кухонный нож, — Сонька наконец-то улыбнулась и хохотнула, пускай и сквозь слёзы. — И жирно так процарапала у него на капоте слово «импотент». А на двери то ли «ублюдок», то ли «мразь», уже не помню. Ну и свалила на вокзал.
— То есть мы ждём гостей? — уточнил я, а в уме уже разыграл несколько вариантов отмщения.
— Думаю, да, — кивнула Соня. — Извините. Но здесь они будут искать в первую очередь.
— И что тебе теперь грозит? — спросил батя.
Сестра не ответила.
Думаю, потому что сама не знала…
Но как бы там ни было, для аристократа даже официальный развод с женой — это позор позорович в десятой степени, ну а такое… Понятия не имею, на каком месте в очереди наследия на место главы своего рода находился неуважаемый Кристофер, но теперь эта дверца для него захлопнулась навсегда.
Да и в целом.
Не могу говорить за Екатеринбург и его аристократию, но слухи наверняка поползут и над мистером Слабая Пиписа будут смеяться за спиной до конца жизни. Так что я в какой-то мере даже помогу ему, сократив эту самую жизнь.
— Не боись, — сказал я Соньке. — Мы теперь тебя в обиду не дадим. Если вдруг понадобится спрятаться, пересидишь какое-то время у Кости. Да, Кость?
— А? Что? У меня⁉
Костя опять покраснел. Не успели его пухлые губёхи высохнуть от внезапного поцелуя одной моей сестры, как его уже просят посожительствовать с другой. Со взрослой, опытной, только что пережившей тяжёлый разрыв и нуждающейся в утешении… ах-ха-хах, с-с-с-сука! Я сейчас как будто его пубертатные мысли прочитал.
— Да, хорошо, — согласился Костя и осторожно покосился на меня. — А я тогда на это время к вам перееду.
Ну молодец же! Знает, что я знаю, что он думает. И знает, что я думаю насчёт того, что он думает. И знает, что лучше бы ему думать иначе, потому что… короче… джентльмен! И реально хороший друг.
А насчёт переезда, то это и впрямь может выручить.
Костя жил на соседней улице, в кирпичном семнаре на отшибе. Дом был вроде как элитным и в нём обитали аристократы третьего сорта, — потому что нормальному аристо жить в мытищинской квартире априори зашквар. Ну а тем более в съёмной студии, как Костя.
Магический дар у Ходорова прорезался буквально полгода назад и, как мне думается, в связи с этим его положение в семье должны были пересмотреть, однако решили повременить до выпуска из школы.
Наверняка уже летом ему сделают предложение, от которого нельзя отказаться. Оплатят учёбу в Академии, погоняют по рифтам уровня так-эдак до восьмого, а потом погладят по головке и возьмут на работу в службу безопасности рода…
Наверное.
Сегодня же ещё раз распрошу у него про семью. И думается мне, что перспектива держаться меня для него будет… э-э-э… перспективнее.
Как послушный мальчик, он уже успел проставить себе первую руну защиты, — помню, как мы шутки ради разбивали бутылки ему об голову, — но в целом билд не запорол. Так что не беда. Я покажу, как надо.
Костя, Соня, Шиза… четверо одарённых новичков, которым я могу доверять. Почти полное пати. План по достижению былого могущества потихоньку начал складываться в голове.
Надо только предметней разобраться что к чему в этом мире. Ну и действовать на пределе осторожности, само собой.
— Как думаешь, когда Шаховские будут здесь? — спросил я у Соньки.
— Понятия не имею.
— Ну и хрен с ними! — заявил Лёха. — Пока что их здесь нет, верно? Зато вся семья наконец-то в сборе, и я предлагаю это отметить. Кто хочет хреновухи?
— У нас есть хреновуха⁉ — батя чуть не поперхнулся драником.
— Есть, — брат откатился от стола. — Но ты отвернись… а лучше вообще выйди с кухни.
— Лёх, ну ты чего?
— Выйди, говорю…
Не клептоманией единой, как говорится. Помимо прочего, наш драгоценный родитель Роман Романович был не дурак выпить, так что держать алкоголь дома на виду было чревато. Радовало лишь то, что по своей конституции батя был весёлым алкашом. Запойным, но активным.
Вместо того, чтобы лежать, рычать и раздражать домашних, его под градусом тянуло на приключения.
— Алексей, я твой отец! — серьёзно сказал батя.
Лёха тяжко вздохнул и уставился на него, мол, если ты так, то хреновуха не достанется никому.
— Ну ладно, ладно! — не выдержал Роман Романович и вышел в коридор.
— Дверь закрой!
— Да что ж за…
— И не подслушивай!
Наш родитель показательно-громко утопал в большую комнату, а Лёха в этот момент сунул руку под своё кресло и извлёк пластиковую бутылку с мутной жидкостью.