В конце концов Лёха попросил обрезать канат и связать на его конце что-то типа петли. Так, чтобы он мог подтягиваться строго вверх. И вот тут, наконец, получилось.
— Стою, бать! — хохотал Лёха. — Смотри! Стою!
Ну а я лишний раз порадовался за брата и выдвинулся на встречу с Ивашкиными.
Не знаю, почему нельзя было использовать «Квест» в качестве места для передачи оружия, — вроде бы принести туда огненный меч они не побоялись, — но встречались мы на краю города, на пустыре.
Но не на безлюдном страшном пустыре, как это бывает, а скорее даже наоборот. Это было заросшее поле на берегу Яузы, всё сплошь в тропинках и брошенных костровищах. В народе место пользовалось большой популярностью; на выходных здесь жарили шашлыки.
Вот и сейчас, кстати, пока я шёл по нему, ветер доносил до меня такие запахи, что аж желудок начал урчать. Светило солнце. Воздух прогрелся далеко за двадцать, и даже появилась первая в этом году мошкара.
За спиной у меня болтался пластиковый тубус с наличностью.
Почему именно тубус, а не портфель или тот же пакет? Да потому что я хорошенечко продумал все варианты развития событий.
Все купюры я свернул в аккуратные свёртки по десять тысяч рублей в каждом, и плотно обернул их резинкой. Так что если что-то пойдёт не так, то я смогу быстренько открыть портал на дне тубуса, и деньги вывалятся… не знаю даже. С потолка нашей кухни? А почему бы и нет?
Да, возможно, что таким образом я спасу не всё. Да, возможно несколько «рулетиков» застрянут или завалятся, но всё равно.
Подстраховался, как мог.
За ориентир Ивашкины дали мне штрафстоянку. Я свернул на первую же тропинку после неё, прошёл метров пятьдесят и вышел на живописную вытоптанную полянку у реки. И какая же колоритная картина мне открылась!
Семья Ивашкиных явно умела совмещать приятное с полезным.
Прямо посреди полянки на складном рыболовном стуле сидела Ма. Сталь в глазах, сигарета в зубах, баночка пивка в тряпочном подстаканнике. Сразу видно — отдыхает хорошо.
Рядом с Ма стоял небольшой складной столик, а на столике несколько пластиковых тарелочек с по-хамски нарубленными овощами и лавашом. Ну а чуть поодаль, вокруг низкого мангала, сидели на кортах три здоровенных лба в спортивных костюмах и эмобой Айзек. Один из лбов, — по-видимому самый старший, — раздувал огонь при помощи журнала.
Костюмы на братьях Ивашкиных были точь-в-точь такие же, как на Ма — голубенькие с белыми полосками. А ещё они были реально похожи друг на друга. Я как будто бы полистал чей-то фотоальбом. Вот Игнат, вот Игнат через три года, и вот Игнат через пять лет.
— Деньги принёс?
Голос у Ма оказался именно таким, каким я себе его и представлял. Низким, утробным, сулящим неприятности. И как только она пророкотала это своё: «Деньги принёс», — головы всех братьев тут же повернулись на меня. Я даже почувствовал себя, как ковбой в чужом салуне.
— И вам не хворать, — сказал я и снял с плеча тубус. — Всё здесь.
Старшие Ивашкины скрестили руки на груди и набычились, Айзек махнул рукой в знак приветствия, а Игнат двинулся мне навстречу. Хлопать меня по плечу перед семьёй он не стал, а просто взял тубус, отвернул крышку и достал один из свёртков.
— Вот это ты заморочился, конечно, — сказал он, повертев его в руках, и заглянул внутрь. — Здесь точно всё?
— Половина миллиона, как и договаривались. Не имею привычки обманывать людей, которые не обманывают меня.
Игнат кивнул и отнёс тубус Ма. Всё происходящее мне пока что не очень нравилось. Чуйка верещала о том, что меня сейчас либо кинут, либо попытаются кинуть. С пистолетом Шаховского в кармане ветровки мне было вполне спокойно, но всё равно не хотелось бы обострять. Ну к чему мне сейчас вот-это-вот-всё?
Чуйке нужно доверять, — пронеслось у меня в голове. — Чуйку нужно слушать.
И только я успел додумать эту свою мысль, как вдруг:
Уи-у! Уи-у! Уи-у! — со стороны дороги заорала полицейская сирена. А затем почти сразу же раздался топот и шорох кустов; такой, будто бы где-то рядом несутся кабаны.
Я смотрел на Ивашкиных.
Ивашкины смотрели на меня.
Нездоровая движуха началась, совсем нездоровая. Я уже начал высчитывать в уме координаты портала, который спасёт мои деньги, а Ма вскочила со своего стульчика, зло оскалилась и закричала:
— Какого хрена⁉
И в ту же секунду из кустов на поляну выскочили два подростка синюшного вида. Ну… такие… из тех, кто уважает ингаляцию клеем.