Секунда и мы с нашим куратором Тайной Канцелярии оказались в кабинке для переодевания на белоснежном пляже Гаваны. Белозубые метисы играли в волейбол, сочные девки валялись на шезлонгах, дети пускали воздушных змеев. Где-то вдалеке гидроцикл тащил за собой надувной банан с визжащими людьми.
— Спасибо, — кивнула Воронцова и уверенным шагом пошла в сторону города.
— Да не за что, Наталья Эдуардовна. А что по нашему делу-то?
— По вашему делу всё плохо. Пока что нет ни единой причины отказать Кольцовым в их иске. И более того, сам Мордасов хочет слиться и уступить.
— А за своё кресло Мордасов не переживает? Или Государь Император у нас теперь раздаёт премии за малодушие и по головке гладит?
Воронцова вздохнула и поджала губы.
— Слушай, я сама не в восторге, — Эдуардовна посмотрела налево, затем направо, и пошуровала через проезжую часть. — Но его ведь тоже можно понять. Жил человек, никого не трогал, а тут вдруг на него накинули такое. Причём без его особенного желания.
— Ну так и хрен с ним.
Лавка с сувенирами, в которой помимо прочего продавались сигары, находилась на той стороне улицы. Морщинистый старик в панаме, — продавец, — ещё издалека начал улыбаться и махать Воронцовой руками. За последнюю неделю мы стали для него постоянными клиентами.
— Hola!
— И тебе ола, басурманин.
— Hola!
— Сигарос! — как можно громче и чётче сказала Наталья Эдуардовна. — Трес пачкос!
— Si, senora!
— Грация.
— Вернёмся к Мордасову, — сказал я, пока старичок возился под прилавком. — Хрен бы с ним, мы можем сами себя защитить. Как частное лицо, мимо всяких ведомств.
— Так ещё меньше шансов, — Воронцова достала из кармана котлету с кубинской наличностью и отщипнула часть денежек.
— А Император? Его Величество не хочет впрячься?
— Даже если хочет, то уже поздно. Он ведь изначально в этой истории не фигурирует никак, а тут вдруг возьмёт и вмешается. Со стороны это будет смотреться, как будто бы Император заприметил у князя Кольцова интересную игрушку и решил её отжать.
— А Императору не насрать, как и что будет смотреться со стороны?
— К сожалению, Ярослав, — Наталья Эдуардовна наконец-то получила заветные сигары и тут же зубами принялась срывать с пачки целлофан. — К сожалению.
— И как мы будем выходить из ситуации?
— Пока не знаю, Ярослав. Юристы думают.
— Ага…
Честно говоря, у меня сейчас сложилось впечатление, что сторона защиты заведомо смирилась с поражением. Отношение какое-то… на отшибись, честно говоря. И где мне при таком вот тотальном пофигизме найти событийный узел⁉ Если события нихрена не происходят и не чешется никто!
И зло меня вдруг такое разобрало, что я аж выругался.
— И что же это такое, б***ь, получается? — спросил я у Воронцовой. — Министр даёт заднюю, Император не вмешивается, потому что ссыт о том, кто и что о нём подумает, а юристы за ночь не смогли ничего придумать? Вы нахера такие слабые-то?
— Ярослав, тише.
— Да чего тише-то? Я сам всё решить могу, причём быстро и весело.
С тем я зашагал прочь, а Воронцова посеменила рядом, на ходу пытаясь снять с сигар упаковку; никак ей это пока что не удавалось.
— При всём уважении, Наталья Эдуардовна, — бросил я через плечо. — Так дела не делаются.
— Да подожди ты, может что-то придумают.
— До сих пор не придумали и тут вдруг придумают? А мысли-то хоть какие-то у них есть? Они хоть что-то предлагали?
— Честно?
— Честно.
— Ничего не предлагали. Пока что лишь охают, ахают и сокрушаются над тем, что вы не аристократы…
И вот тут…
Вот тут до меня наконец-то дошло. Не нужно ждать и выискивать этот чёртов событийный узел. События нужно вершить самостоятельно. Жаль им, что я не аристократ, да? Ну сейчас решим, чо? Помнится, я узнавал, как в этом мире получают дворянство. А именно — покупка титула, выслуга лет и третья… размытая такая формулировка, уже точно не помню. Что-то вроде…
— Вклад в развитие Империи, — сказал я и резко остановился. — Что это такое?
— Ой, — Воронцова чуть не налетела на меня. — Да много чего.
— Перечисли.
— Ща, — грёбаная упаковка наконец-то поддалась, Наталья Эдуардовна вытащила, прикурила сигару и не без улыбки продолжила. — Перечисляю: вклад в развитие Империи это какое-нибудь изобретение, культурный вклад, прекращение военного конфликта или предотвращение теракта…
— А уникальная руна не является таким вкладом?
— Так ты же её не отдаёшь, — развела руками Воронцова. — Так что это вклад в развитие семьи Апраксиных.