К охотнику скоро возвращался рассудок. Его ум с негаданной быстротой сложил разрозненные части в цельную картину. Твари, на коих получил заказ таронг, были сотворены церковниками - без сомнения, для того, чтобы использовать их в войне против армий Нижнего Мира. По каким-то неведомым причинам клирики решили испытать свое новое оружие на собственных солдатах, а после успеха первой проверки - опробовать в схватке с матерым охотником на нечисть. Все действия по выведению сих существ держались в строжайшем секрете. Даже необходимый для магических креаций мускус церковь закупала у находившейся не в ладах с законом торговки. Возможно, Сальмо и получил бы награду за уничтожение бестий, если бы не увязал исходивший от тварей запах с тем, что ощущал в доме Зариры, и если бы его догадка не оказалась верна. Хотя, вероятно, таронга ждала бы смерть даже, буде он не напал бы на след поставщика мускуса. Сейчас же церковники взялись за уничтожение всех, кто что-либо ведал об этих тварях. Причина столь истового сохранения тайны, судя по всему, крылась в том, что сии бестии были созданы путем скрещивания разумных существ Зэлдуета с представителями рас Нижнего Мира. Неспроста охотник уловил сходство этих чудищ с людьми и орками, и в то же время оные монстры имели позволявшие высоко прыгать и издававшие характерный свист воздушные мешки, навроде тех, что расположены по бокам тела у кагхи, а также костяные гребни, подобные выростам на спинах пустынных борикхо. Подобные магические эмпирии являлись вопиющей, если не сказать чудовищной ересью во всех уголках Зэлдуета, поэтому неудивительно, что Церковь Миинхару рьяно не желала, чтобы кто-либо узнал об ее занятии такими штудиями.
Таронг тряхнул головой, прерывая ненужные размышления. Сальмо согнул левую ногу. Он намеревался забраться на окно и выглянуть наружу, дабы оценить возможные пути бегства.
С первого раза залезть на узкий мраморный выступ ему не удалось. Он уже изготовился для еще одной попытки, когда его отвлекло возникшее в глубине комнаты мерцание.
Карлик повернул голову. Посреди объятого пламенем пространства полыхала золотая искра. Сверкающая точка почала разрастаться, обращаясь в окаймленный желтым огнем овал. В пределах пламенного кольца подрагивали точно находившиеся под водой расплывчатые очертания небольшого помещения, по которому в сторону портала шагала троица гторхов. Одного из них, шедшего в середине, Сальмо узнал тотчас - именно с ним охотник торговался по поводу вознаграждения. При взгляде на двух других сердце таронга болезненно сжалось, опустившись куда-то в низ живота - эта парочка, безусловно, принадлежала к Святой Инквизиции. По крайней мере, об этом пуще любых слов говорили их черные рясы и эмблемы на левой части груди - золотые двенадцатилучевые звезды с начертанным в центре мечом. Навершия посохов святых отцов горели багряным.
Зашевелившийся в груди страх придал охотнику сил. Подпрыгнув на одной ноге, он взлетел на подоконник. Не задумываясь о последствиях, Сальмо бросил в зев портала "маосарский гром" и, откинувшись, вывалился из окна.
Выросший среди скал карлик умел падать. Он широко раскинул руки и ноги, дабы при ударе о каменную брусчатку не раздавить их тяжестью собственного тела. Все его естество содрогнулось, впечатавшись в холодный влажный камень. Его внутренности забились, точно помещенные в узкую клеть звери, сминаясь и превращаясь в бесформенную кашу. Сальмо не потерял сознания, хотя на несколько тхигмов его взор заволок кровавый туман. Он с равнодушным отстранением подумал, что не в силах не только подняться, но и даже пошевелиться. Охотник видел сафьяновые сапоги нескольких толкавшихся поблизости гторхов, кои не спешили ни тушить разраставшийся пожар, ни помогать распластавшемуся подле таронгу.
Паче чаяния чьи-то тощие узловатые руки грубо сгребли Сальмо и куда-то поволокли. Едва бившееся сердце карлика захолонуло, он закрыл глаза, пытаясь погрузиться в спасительное забытье.
Его тащили двое или трое. Безусловно схватившие таронга происходили из племени гторхов, он явственно ощущал их тонкие холодные пальцы, клещами сжимавшие его запястья и лодыжки. Сальмо был убежден в том, что угодил в лапы к инвизиторам. Ныне его ожидали мрачные застенки, нескончаемые изощренные пытки и долгая мучительная смерть.
Их путь весьма скоро завершился. Его принесли в какую-то темную камору и весьма осторожно уложили на жесткую постель. Таронг открыл глаза, но в неверном свете лун, проникавшем сквозь щели в потолке и забранное крылом нуаты оконце, сумел различить лишь три облаченные в черные балахоны фигуры. Охотник обратил внимание, что на одеяниях "старших", как именовали гторхов иные расы Зэлдуета, отсутствуют какие-либо символы. Быть может, это не инквизиторы, а члены гильдии убийц? Впрочем, еще неизвестно, что могло оказаться хуже, попасть в церковные казематы или очутиться во власти безжалостных душегубов.
Оставив одного сторожить, двое гторхов удалились, выйдя не в дверь, через которую они вошли, а другую - ведшую в глубину здания. Охранник отступил в угол комнатушки, растаяв во тьме. Чувствуя, что все еще не способен управлять разбитыми членами, таронг устало прикрыл глаза, силясь отрешится от переполнявшей тело боли.
Минуло какое-то время. Таронг лежал, плотно сжав губы, дабы не услаждать слух стража позорными стонами. Из-за стены послышались приглушенные голоса. Дверь отворилась, и в камору вошли четверо таронгов. В возглавлявшем шествие Сальмо признал Фунгарто Гурблонга. Еще один из явившихся также являлся нальтаром, однако, глядя на жидкую поросль на его подбородке, можно было заключить, что он получил сие звание совсем недавно. За куцебородым следовал совсем молодой, худощавый таронг, как и Сальмо относившийся к малдрагам - "не достаточно зрелым", кому еще не дозволялось иметь волосы на щеках. Четвертым гостем оказалась низкорослая сутулая йсидда. Как известно женщинам таронгов под страхом смерти воспрещается выставлять напоказ волосы, посему ее голову покрывал традиционный для соплеменниц Сальмо черный платок.
Едва ступив через порог, Фунгарто заговорил:
- Хотелось бы сказать, что я вновь рад видеть тебя, охотник, но нынешнее наше положение не располагает ни к радости, ни к веселью.
Сальмо натужился, пытаясь разлепить опаленные губы и спросить, какие же трудности объединяют его и нальтара.
- Ты, дружище, по самую макушку увяз в гторхском дерьме, - старый таронг рубанул ладонью по воздуху. - Наик-Саф Аридсатул убит, большинство гторхов-военачальников Шестого Корпуса схвачено инквизицией, а во дворце бургомистра идет бой.
- Что... происходит? - охотник наконец сумел-таки совладать с не слушавшимися языком и губами.
- А то, братец, - досадливо махнул рукой Фунгарто. - Что ты сейчас распят на щите, по которому вот-вот треснут мечом.