— Что за чертовщина… Как они любят медные пуговицы!
Слуга подхватил Подковина под руку и вывел на крыльцо. Прохладный ветер овеял лицо Тихона, и у него закружилась голова. К нему подбежала Вишня-сан со стаканом сельтерской воды. По знаку Лыкова она повела Тихона в приготовленную ему комнату.
— Будем спать, мой русский богатырь, — сказала она.
У двери Подковин остановился и поставил Вишню-сан против себя.
— Я очень благодарен тебе, Вишня-сан, за танцы и ласку.
Японка прижалась к груди Тихона и, легонько толкая его в комнату, шептала:
— Я люблю тебя, мой богатырь… Ты очень сириный. Я люблю сириный, крепкий…
— Спасибо, до свидания… Иди домой спать, иди домой.
Девушка только сейчас поняла, что молодой мужчина отстранял ее. Смутившись, она опустила голову и, втянув в себя воздух, пробормотала:
— Сай-о-нара, кон-бан-ва…
Как только Лыков и Тихон заснули, обе женщины удалились в гостиную, захватив с собою китель Подковина. Опорожнив карманы, они начали рассматривать бумаги. Саша-сан, обмакнув кисточку в тушь, красивыми иероглифами записала на тонкую бумагу:
«Паспорт Тихона Степановича Подковина, крестьянина Нижегородской губерн., Лукояновского у., Маресевекой волости, села Малой Поляны. Министр юстиции».
Глава вторая
1
В ноябре 1903 года Подковину предстояло тянуть жребий на выполнение воинской повинности. Он был лобовой. Льготу по семейному положению в его семье получил брат, который был старше Тихона на четырнадцать лет. По закону того времени, старший сын оставался в помощь родителям для прокормления и воспитания малолетних детей. В семье Подковиных их было трое: Тихон, его младший брат и сестра.
Очень часто рекруты по последним номерам жеребьевки оставались не взятыми на военную службу. В том году, когда призывался Подковин, в городе Иркутске подлежало сбору 320 человек, а в воинские части требовалось 260 человек, следовательно, шестьдесят юношей могли рассчитывать остаться. Билетики с малозначными цифрами вытягивали и слабогрудые, и близорукие, и одержимые разными болезнями. При медицинском освидетельствовании дефективные выпадали, а вместо них брали здоровых, хотя бы и имевших на руках дальний жребий, выше двухсотшестидесятого. Кроме того, каждый год были и запаздывающие, и скрывающиеся от воинской повинности.
Тринадцатого ноября новобранцы собрались в большом зале городской думы. При проверке оказалось, что двадцать три человека на жеребьевку не пришли. Потом их отыщут, накажут и отправят служить, соответственно освободив взятых с высокими номерами. Но когда-то это будет, а сегодня настроение молодежи было понижено: мало оставалось счастливых номеров.
С новобранцами пришли их родственники. Они страстно обсуждали всякие возможности освободиться от военной службы.
Раздался звонок. Через минуту в зале наступила тишина. Председатель призывной комиссии, седой человек в пенсне, улыбаясь, пригласил новобранцев подходить к урне и дал знак писарю.
— Архипов! — раздалось в зале.
Все притихли. Из гущи собравшихся вышел белокурый парень. Шаги его звонко прогудели на ступеньках помоста. Он тяжело дышал. Пот крупными каплями выступил у него на лбу. Засучив рукав, парень запустил руку на дно урны и вынул свернутый трубочкой билет. Рука его дрожала.
— Поднимите билет выше и разверните его, — сказал председатель.
Вдруг лицо парня просияло, и он весело, но все же хриплым голосом, крикнул:
— Двести восемьдесят второй!
— Молодец! — шумела публика под дружные аплодисменты.
Подковин волновался. Ему не понравилось поведение Архипова. «Твердым шагом, спокойно, четким голосом», — внушал Тихон себе. Зал снова замолк.
— Скажите ваш номер, — услышал Подковин и взглянул на помост.
Возле урны стоял высокий, кудрявый, в новой поддевке парень. Кисти пояса, которым была опоясана бордовая шерстяная рубаха, болтались у голенища лакированного сапога. Губы рекрута тряслись, и он, захлебываясь от слез, пролепетал:
— Третий-й-й…
— Громче! — кричали присутствующие.
— У него третий номер, — сказал председатель.
— В гвардию молодца!
Парень отошел от помоста.
— Подковин!
«Рыться или не рыться в урне», — думал Тихон, шагая к помосту. Он взял билет с верхнего слоя и быстро развернул его.