Страх не отпускал, и бугор не ответил. Он задумчиво скосил глаза на пол и обнаружил рядом с креслом бумажный квадратик с печаткой. Он подвинул ее сапогом поближе и поднял. Там было напечатано, по-типографски: «Рулет домашний к завтраку. Вес 800 г. Изготовитель: Оленегорский мясоперерабатывающий к-т. Упаковщик…» На месте упаковщика стояла завитушка. К завитушке прилипла мясная крошка и две разваренные гречневые крупинки из рулетной начинки. И то и другое прилипло при разрезании. У бугра сжалось сердце.
«Выходит, не кишка это была, — подумал он, с опаской покосившись на Аверьяна, — выходит, купленое было…» Он закрыл глаза и внезапно для самого себя спросил вслух:
— А где ж тогда кишка?
— Да зарыли, — недоуменно ответил Аверьян. — Ты чего, бугор, с ума сходишь, что ль?
— На воздух пойду, — ответил машинист, открыв глаза по новой, — дурно мне чего-то стало. Правда твоя, выпить надо было. Хер с ним теперь, с планом.
— Я с тобой, — решил Аверьян, — мне тоже худо…
Они надели ватники и спустились в машзал. Снизу, откуда-то из-под движка, вертикально установленного левого поворотника, раздался слабый звук. Мужики прислушались. Теперь звука вроде не было.
— Чего-то там было, — недоверчиво протянул Аверьян, — такое, чего-то, какое-то…
— Не мели, Емеля, — отмахнулся бугор. — Ветер по базе гуляет, не закрыл кореец на зиму, как надо…
Звук повторился снова — теперь уже отчетливо и гораздо громче, чем раньше. Оба посмотрели друг на друга. И обоим пришло в голову одно и то же. Почти одновременно. И оба кинулись за поворотник, к квадратному люку, монтажному, что вел вниз, в саму базу. Люк был просто прикрыт, а не затянут на болт, как всегда. Аверьян резко откинул крышку и заглянул вниз, в темноту.
— Дай переноску! — крикнул он бугру. Тот протянул лампу в кожухе и воткнул с другого конца в двенадцативольтовую сеть. Стало светло, и тут же раздался радостный лай. Их, Апрелевский. Собака сидела в базе и с надеждой смотрела на освободителей.
— Еж ты мое-е! — схватился за голову Аверьян. — Апрелька! Как же ты туда, миленький?
— Это он его туда заныкал, Чен. От нас, чтоб, — с тихой яростью в голосе сказал бугор, — игрушки играет. — Он говорил о помощнике в настоящем времени, — апрель свой празднует. По первым числам. Понял я…
Аверьян обалдело уставился на бугра, до него тоже начало доходить…
— А сосиску эту в буфете взял, — добавил бугор, — упаковщик херов, с мясокомбината… — Он со злостью кивнул вниз, в базу. — Из-за него все, из-за кабысдоха этого, Апреля недоебаного. — Он посмотрел вниз еще раз и жестко сказал Аверьяну: — Ну-ка, давай его сюда, морду блядскую.
Аверьян спустился вниз по приварной металлической лесенке, взял Апрельку на руки и протянул его наверх, к полу, со своей, нижней стороны. Бугор перехватил собаку. Апрель с бешеной радостью вылизывал лицо и руки хозяина, подвывая при этом от счастья.
— Радуешься, сука? — спросил его бугор. — Ну, щас ты у меня зарадуесся.
Двумя руками он перехватил псину за задние ноги и опустил его головой вниз. Апрель жалобно вякнул и сделал попытку вырваться. Игра эта была ему непонятна.
— По косой, говоришь, плохо получится? — спросил бугор неведомого собеседника. — Дерево, говоришь, надо?
Пес продолжал извиваться в его руках и поскуливать.
— Ты чего, бугор? — тревожно спросил его снизу Аверьян. — Чего надумал?
— А ничего, — ответил машинист и, резко развернув вполоборота корпус, с размаху ударил по круглому корпусу вентилятора, что обдувал левый поворотник. Ударил Апрелем, его головой.
— Ничего, говорю, особенного. — Он размахнулся снова и в точности повторил движенье.
Боли Апрель не почувствовал никакой — не успел даже удивиться. Собачий череп раскололся с первого удара, забрызгав кожух вентилятора и немного пол вокруг него. Второй удар был лишний, из командирского принципа. Не выпуская безжизненного тела из руки, бугор подошел к двери на улицу, протянул туда Апреля и разжал кулак. Труп полетел вниз, в заполярную апрельскую полутемь, и мягко шмякнулся о мерзлый грунт.
— В отвал, — подвел итог бугор и захлопнул дверь.
…Все время убивания Аверьян простоял на приварной лесенке, высунув голову наружу, выше уровня пола, и онемев.
— В отвал его после, — повторил бугор свой вердикт и, посмотрев на Аверьянову голову, кивнул в сторону улицы. — Туда же…
Аверьян услышал и словно очнулся.
— Тебя… — сказал он тихо и сжал зубы.