— Когда Мила нервничает, она начинает рвать на себе одежду, — продолжила между тем заказчица. — Платья, кофточки, сорочки очень быстро приходят в негодность. Я хотела купить ей укрепленные вещи, но их можно изготовить только на заказ.
— Знаете, — задумчиво сказала я, — я, конечно, сошью для вашей дочери ночнушку, но мне будет нужно сделать примерку, чтобы хорошо подогнать ее по размеру.
— Зачем? — удивилась женщина. — Это же не бальное платье. Если рубашка окажется Миле великовата — не беда. Она в ней будет спать, а не танцевать.
— Мне бы хотелось сделать свою работу хорошо, — улыбнулась я. — Неужели у вас нет возможности привести девочку сюда?
— Возможность есть, — вздохнула клиентка. — Но это будет стоить всем нам кучи нервов. Мила очень не любит незнакомых людей и никогда не позволит чужому человеку к себе притронуться.
— Я не буду ее трогать. Просто посмотрю, как на ней сидит рубашка. Один раз. К тому же, мне нужно знать, в каком количестве пришивать укрепитель, чтобы он не вызвал дискомфорт. Вы ведь знаете, что если не рассчитать его длину, он может удушить?
В глазах женщины мелькнул испуг.
— Ну, раз так, тогда я, конечно, ее приведу, — пробормотала она. — Скажите только когда.
— Сегодня, — ответила я. — Часа через три.
— Но ведь вы сказали, что у вас много заказов, — удивилась клиентка.
— Так и есть. Но, думаю, для вашей сорочки смогу выкроить немного времени.
Когда женщина ушла, я сразу приступила к делу. Все прочие платья, юбки, блузки и комбинезоны отправились отдыхать — ими решила заняться позже. Все-таки для пошива ночной рубашки действительно много времени не нужно. Зато, судя по уставшим измученным глазам клиентки, ее дочери помощь нужна в первую очередь.
Саму девочку увидеть нужно обязательно, хотя бы на пару минут, чтобы знать над чем конкретно нужно работать.
…Милу ко мне привели только вечером. Что интересно, ребенок, страдающий аутизмом, оказался миловидной шестнадцатилетней девушкой.
Когда она переступила порог «Милагро», черты ее лица сначала стали жесткими, напряженными, однако спустя всего несколько секунд, разгладились, и Мила с искренним интересом начала осматриваться по сторонам.
Пока мать уговаривала дочку отправиться за ширму и примерить новую ночнушку, я внимательно рассматривала ее магическим взглядом.
Господи Боже! Такого полотна я в своей жизни еще не видела ни разу.
Во-первых, сама энергетическая ткань оказалась соткана не так, как у остальных людей. Очевидно, «особенность» Милы была врожденной или же приобретенной в раннем детстве после какого-то серьезной происшествия. Возможно, во время родов она получила травму или же перенесла серьезную болезнь, и поэтому полотно выткалось необычным образом.
Во-вторых, почти все ее энергетические нити находились в ужасном беспорядке. Спутанные, покрытые узелками страхов, они представляли собой один большой разноцветный клубок, который лично мне внушал ужас.
Сколько же здесь работы!..
Традиционной магией лечить девушку практически бесполезно. Даже мне понадобится много времени и труда, чтобы хоть как-то расплести эту пряжу.
Это при том, что родители бедняжки явно сделали для дочери очень многое: некоторые нити выглядели восстановленными заново — наверное, Милу лечат уже очень давно, возможно, с самого рождения.
Да… Одной ночнушкой здесь не обойтись. Радует одно — все энергонити хоть и спутанные, но крепкие и вполне себе жизнеспособные. А это значит, что за ее психическое здоровье еще можно побороться. Такой, как все остальные люди, она, конечно, не станет, однако научиться самостоятельно ориентироваться в этом непонятном для нее мире, скорее всего, сможет. Главное, убрать страхи, распутать эмоции и выпрямить самосознание.
Что ж, это будет непросто.
…Примерка длилась почти час. Чтобы уговорить Милу переодеться, ее матери пришлось потрать на уговоры немало сил. А потом столько же, чтобы убедить снять красивую, но ещё не до конца готовую сорочку. При этом женщине приходилось постоянно следить за тем, чтобы дочь ничего не сломала и ни на что не наткнулась — при всей своей миниатюрности девушка оказалась на удивление неуклюжей. А ещё очень подвижной — все, что попадалось ей на глаза, Мила пыталась потрогать руками. В конце концов я вручила ей коробку с катушками разноцветных ниток, и дальше наша работа проходила более-менее спокойно.
Когда заказчицы, наконец, ушли, выяснилось, что собирать сорочку мне придется вручную: едва я прострочила один единственный шов, как швейная машина жалобно скрипнула и отключилась. Примерно двадцать минут я пыталась ее реанимировать, но потом плюнула и взялась за иголку сама.