Это означало избавление от евреев.
Устранение евреев из модной индустрии и торговли текстилем вообще – вовсе не побочный эффект антисемитизма. Это одна из целей. Она была достигнута с помощью шантажа, угроз, санкций, бойкотов, вымогательства и насильственных ликвидаций. Марта, Гуня, Браха, Ирена… Ни у одной из этих еврейских девушек не было никаких связей в правительстве или организациях, которые преследовали эти жестокие цели. И все они из-за этого пострадали. Им предстояло бороться за жизнь вопреки всему.
Могущественным тактическим решением, чтобы добиться контроля над евреями и их собственностью, было насаждение первобытной ментальности: не доверяй «другому». Подчеркивая разделение на евреев и неевреев («арийцев» в националистской терминологии), нацисты целенаправленно разделяли общество на «мы» и «они». Чтобы подчеркнуть «мы», нацисты находчиво использовали силу чувства сопричастности, создаваемого униформой для группы людей.
Штурмовик, мальчик из гитлерюгенда, девочка из союза немецких девушек – не важно, для усиления связи внутри группы у каждого была форма. Полувоенные костюмы часто появляются на метафорической сцене в поразительных театрализованных действиях. Наличие формы делало менее заметной классовую разницу, создавая видимость равенства внутри этнической группы.
Нацистов издалека узнавали на улицах по одежде еще до того, как они пришли к власти. Одежда играла настолько важную роль, что в народе их называли «коричневорубашечниками». В 1932 году журналистка Белла Фромм отметила, что мужчины «расхаживают, как павлины», будто бы «опьяненные маскарадом, который сами и устроили». Но страшнее всего была сила, которой форма могла наделить носящего{31}. Коричневорубашечники сыграли большую роль в росте насилия, направленного на индустрию пошива одежды, хотя вскоре их затмили люди, носящие еще более темную форму СС.
Даже без формы нацистский символ свастики – черный на красном – превратил нейтральные цвета в высказывание. Помимо значков на булавках и повязок на локтях, делали даже носки с тщательно продуманным расположением свастики на лодыжках. Гитлер получал бессчетное количество подарков, сшитых и связанных преданными фанатками, даже наволочки с вышитой свастикой, зачастую дополненные клятвой «вечной верности»{32}.
Политика присутствовала на каждом этапе шитья: на образце вышивки, принадлежащем девочке в 1934 году, вышиты алфавит, имя, дата и – красной нитью – свастика{33}.
Народный костюм тоже популяризовался и дополнялся, чтобы расширить пропасть между «своими» и «чужими». Трахтенкляйдунг – традиционный национальный костюм – должен отражать богатое культурное наследие Германии, поэтому его постоянно показывали и нахваливали в националистских медиа. Разумеется, иностранцы носить его не могли. Даже немецким евреям это не позволялось. Только арийцам{34}. Немецкие евреи безошибочно считали это послание: вы здесь чужие.
Разрыв увеличился, когда нацисты намеренно связали «иностранную» моду с еврейством. Нападения на так называемых декадентских женщин и парижскую моду исполняли сразу две функции – создание неприязни к Франции и развитие антисемитизма. Как-то все выставлялось так, что это вина евреев, если немецкие женщины красились «вызывающей» красной помадой и были «рабами моды». Это мизогинный и антисемитский концепт, продвигающий идею, согласно которой женщины, хоть сколько-нибудь не соответствующие навязанным стандартам одежды и поведения, автоматически сексуализировались и провозглашались проститутками.
Машине пропаганды Геббельса так легко удалось установить связь между модой и евреями, потому что индустрия во многом полагалась на еврейский талант, еврейские связи, еврейский труд и еврейский капитал.
Производство тканей по всей Европе часто опускается при описании экономической истории, несмотря на то, что она приносит колоссальный доход, обеспечивает миллионы рабочих мест и является существенным фактором в международной торговле – ключевым вопросом для нацистской Германии в попытке создать запас иностранной валюты в 1930-е годы.
В Германии межвоенных лет около 80 % универсальных и сетевых магазинов принадлежало немецким евреям. Почти половиной оптовых текстильных торговых домов тоже заведовали евреи. Много евреев было занято в дизайне, производстве, логистике и продаже одежды. Благодаря энергии и уму еврейских предпринимателей, после столетней истории развития Берлин стал центром готовой женской одежды.
32
34
В Чехословакии народные костюмы с потрясающей вышивкой и традиционными украшениями использовались для выражения политической позиции. Баварский и тирольский стиль означали солидарность с нацистской партией; местные же стили означали противостояние немецкому влиянию и немецкой политике.