Приехав домой, Пендель с горечью обнаружил, что там ни души. Так вот каково оно, его вознаграждение за тяжкие повседневные труды! Мужчина с двумя профессиями, вкалывающий до полного изнурения, должен сам привозить себе еду по вечерам. Но есть и утешительные обстоятельства. На письменном столе Луизы лежит отцовский портфель. Открыв его, он достает объемистый офисный дневник с выбитой на обложке готическим шрифтом надписью: «Доктор Э. Дельгадо». Рядом с ним угнездилась папка с разного рода заметками и корреспонденцией, помеченная одним словом: «Встречи». Позабыв обо всем на свете, в том числе и об угрозах Медведя, Пендель вновь превращается в завзятого шпиона. Включает яркую настольную лампу. Подносит зажигалку Оснарда к одному глазу, щурит второй и щелкает, глядя в крошечный глазок, стараясь, чтобы в объектив не попал кончик носа и пальцы.
— Мики звонил, — говорит из постели Луиза.
— Сюда?
— Нет, мне на работу. Опять собирается покончить с собой.
— О, господи!…
— Говорит, что ты сошел с ума. Что совсем лишился рассудка.
— Что ж, очень мило с его стороны.
— И знаешь, я с ним согласилась, — и с этими словами она выключила свет.
Это было их третье казино за воскресную ночь, но Энди, несмотря на обещание Фрэн, все не решался испытать судьбу. Она почти не видела его последнюю неделю, не считая нескольких часов сна по ночам да торопливых любовных утех по утрам, перед тем как он в спешке отбывал на работу. Всю остальную неделю он проводил в посольстве в обществе Шепарда, тот в свитере «фэрайл» [25] и черных парусиновых туфлях на резиновой подошве только и знал, что бегал за кофе. Так, по крайней мере, представляла себе Фрэн. Не слишком справедливо с ее стороны обувать Шепарда в черные парусиновые туфли, ведь она никогда не видела на нем таких. Но при виде Шепарда всякий раз вспоминала своего учителя по физкультуре, на нем всегда красовались такие туфли, и он так же, как Шепард, постоянно горел подобострастным энтузиазмом.
— Целая куча всяких материалов от БУЧАНА, — объяснял Энди. — Стараюсь привести их в пригодную для отчетов форму. И все срочно, и все надо было еще вчера.
— Ну а когда твой БУЧАН получит вознаграждение?
— Лондон пока что молчит. Слишком горячие новости для местного употребления, сперва над материалами должны поработать аналитики.
И так продолжалось на протяжении недели или больше, как вдруг Энди примчался домой и повез ее в бешено дорогой ресторан на побережье, где за бутылкой бешено дорогого шампанского вдруг сообщил, что готов испытать судьбу.
— На прошлой неделе получил наследство от тетушки. Сумма, правда, пустячная. Никакой пользы. Разве что улыбнется судьба и удастся ее удвоить. Только один способ.
Он пребывал в самом воинственном настроении. Беспокойные глаза так и сверкали, рыскали по сторонам, точно в поисках достойного противника, с кем можно схватиться не на шутку.
— Заказы исполняете? — танцуя с Фрэн, крикнул он руководителю джаз-оркестра.
— Что желает мадам, сеньор?
— Почему бы нам не прокутить все за ночь? — шепнул он на ухо Фрэн.
— Не искушай господа, Энди, иначе нас могут просто убить, — строго сказала она, пока он рассчитывался за ужин влажными пятидесятидолларовыми купюрами, извлеченными из внутреннего кармана нового льняного пиджака, пошитого местным портным.
В первом казино он сел за большой стол, но не играл, а просто смотрел, Фрэн стояла у него за спиной.
— У тебя есть любимый цвет? — бросил он через плечо.
— Зачем спрашиваешь? Все решает судьба.
— Но какой выбрать цвет, решаем мы. А уж дальше воля божья. Таковы правила игры.
Он выпил еще шампанского, но ставки так и не сделал. «Здесь его знают, — вдруг подумала она уже на выходе. — Он бывал тут раньше. Это заметно по лицам, понимающим улыбкам, прощальным приветствиям с пожеланием заходить еще».
— Пока просто примериваюсь, — сказал он, когда Фрэн начала поддразнивать его.
Во втором казино охранник, ошибочно приняв их за каких-то других людей, пытался вытолкать за дверь. Скандал разгорался со страшной силой. И дело могло закончиться совсем скверно, если бы Фрэн не показала свое дипломатическое удостоверение. И снова Энди лишь наблюдал за игрой, не принимая в ней никакого участия. Затем две девицы с другого конца стола принялись строить ему глазки, а одна даже крикнула: «Привет, Энди!»
— Примериваюсь, — повторил он.
Третье казино находилось при отеле, о котором она никогда прежде не слышала, в самой бедной и опасной части города, куда ей советовали не заходить, на третьем этаже в комнате под номером «303». В дверь надо было постучать и ждать. Огромный вышибала фамильярно похлопал Энди по плечу, и тот на сей раз не возражал. И даже посоветовал Фрэн продемонстрировать охраннику содержимое сумочки. Крупье напряглись, когда Энди с Фрэн вошли во вторую комнату; гул голосов стих, все обернулись и смотрели только на них. Впрочем, ничуть неудивительно: ведь Энди попросил выдать ему фишек на пятьдесят тысяч долларов, причем фишки должны были быть достоинством только в пятьсот и тысячу долларов, нет, спасибо, этой мелочи мне не надо, можете убрать, откуда взяли.
И буквально через секунду Энди оказался за игорным столом, сидел рядом с крупье, а она снова стояла у него за спиной; и крупье оказалась пухлой вульгарной шлюхой с толстыми губами и в платье с низким вырезом, откуда вываливались большие бледные груди. А ручки у нее были странно маленькие, с хищными красными коготками, и так и порхали над столом, а колесо крутилось. А когда остановилось, оказалось, что Энди стал богаче на десять тысяч долларов, поскольку ставил на красное. Сыграл он, как позднее она вспоминала, еще раз восемь или девять. Перешел с шампанского на виски. Удвоил первоначальную сумму в пятьдесят тысяч долларов, выполнив тем самым изначальный план, затем позволил себе еще один заход, просто для развлечения и выиграл еще двадцать тысяч. Потом попросил сумку для денег и велел подать такси к подъезду, потому что расхаживать пешком по улицам ночного города с сумкой, где лежали сто двадцать тысяч долларов, было рискованно. Уже по дороге к дому заметил, что Шепард может съездить и забрать его машину завтра. А если и не заберет — тоже не смертельно. Он всегда ненавидел эту машину.
Но последовательность всех этих событий несколько спуталась в голове Фрэн, поскольку она все это время испытывала примерно те же ощущения, что в далеком детстве, еще девятилетней девочкой. Тогда ее первый пони, которого, как всех пони в мире, звали Мисти, благополучно взяв первое препятствие, затем вдруг понес и промчался мили четыре, не меньше, по автомагистрали к Шрузбери. И Фрэн висела у него на спине, вцепившись в гриву, а вокруг в обе стороны сновали машины, и похоже, никому не было до нее дела.
— Сегодня ночью ко мне на квартиру заявился Медведь, — сказала Марта Пенделю, притворив за собой дверь. — И еще притащил с собой какого-то дружка из полиции.
Было это в понедельник утром. Пендель сидел за рабочим столом, добавлял финальные штрихи к схеме боевого распорядка молчаливой оппозиции. Он отложил сверхтвердый карандаш и поднял голову.
— Зачем? В чем ты провинилась?
— Они спрашивали о Мики.
— Что именно?
— Почему он так часто заходит в ателье, почему звонит тебе по ночам.
— Ну и что ты им ответила?
— Они хотят, чтоб я за тобой шпионила, — сказала она.
Глава 18
Поступление первых материалов от панамского источника под кодовой кличкой БУЧАН ДВА вознесло Скотти Лаксмора на невиданные прежде высоты самомнения. Но в то утро сопутствующая ему эйфория уступила место огорчительной нервозности. Он перемещался по комнате с вдвое большей, чем обычно, скоростью. И наставительная манера разговора тоже дала трещину. Взгляд то и дело устремлялся в окно, он поглядывал через реку, на север и запад, туда, где решалось теперь его будущее.
— Cherchez la femme [26], Джонни, мальчик мой, — советовал он изможденному юнцу по фамилии Джонсон, сменившему Оснарда на неблагодарном посту личного помощника Лаксмора. — Некоторые женщины в нашем деле стоят пятерых мужчин.