— В Англии, чтоб ты знала, такие вещи немыслимы.
— Правда? — сказала Дафна.
— Нет, любовные связи там есть, только они налаживаются постепенно. Отношения с женщиной надо строить. В Англии мужчина с положением Чакаты может разжалобиться, если шлюха пустит слезу, но он не ляжет с ней сию же минуту в постель. И климат там холоднее, и девушек больше.
— Понятно, — сказала Дафна. — А что потом сделал дядя Чаката?
— После того как он свалял дурака, ему стало стыдно. Он сказал ей, что это была минутная слабость, что это в первый и последний раз. Только это не был последний раз.
— Тейс узнал об этом?
— Тейс об этом узнал. Он пошел к миссис Чакате и попытался ее изнасиловать.
— И что-нибудь вышло?
— Нет, ничего не вышло.
— Наверное, от нее пахло перегаром. Наверное, это его и отпугнуло.
— В Англии, — сказал Дональд, — девочки в твоем возрасте не очень разбираются в таких вещах.
— Понятно, — сказала Дафна.
— Там все по-другому. Так вот, миссис Чаката пожаловалась Чакате, просила его пристрелить Тейса. Чаката, конечно, не послушался и, наоборот, дал Тейсу повышение, сделал управляющим на сушильнях. С того дня Чаката не видел миссис Тейс, даже не глядел на нее. Увидит ее около фермы и сразу смотрит в другую сторону. Тогда она написала ему, что безумно его любит и если он не допустит ее к себе, то она застрелится. Она написала печатными буквами на африкаанс.
— Чаката не станет отвечать на такое письмо, — сказала Дафна.
— Совершенно верно, — сказал Дональд, — и миссис Тейс застрелилась. Старый Тейс поклялся, что однажды расквитается с Чакатой. Поэтому миссис Чаката и спит с ружьем. Она умоляла Чакату избавиться от Старого Тейса. И конечно, надо бы избавиться.
— Он не сделает этого, ты же понимаешь, — сказала Дафна.
— Его удерживают только угрызения совести, — сказал Дональд, — и английская честь. Если бы Старый Тейс был англичанином, Дафна, он бы уже давно убрался с фермы. А этот — нет, на Библии поклялся, что дождется расплаты.
— Наверное, все дело в нашем климате, — сказала Дафна. — Мне никогда не нравилось, как Старый Тейс смотрит на меня.
— Колония — дикое место, — сказал Дональд. Он встал и налил себе виски. — Я допускаю, что мы справились с туземцами. Допускаю, что справились с леопардами…
— А Мозес? — сказала Дафна. Два года назад ее друга детства загрыз леопард.
— Это единственный случай. Мы начинаем справляться с малярией. Но мы не справились с дикарем, который сидит в нас самих. И в такой глуши, как наша, он лезет наружу.
Он допил и налил себе еще.
— Если ты уедешь в Англию, — сказал он, — не возвращайся назад.
— Понятно, — сказала Дафна.
К машине она пришла, опоздав на десять минут. За нее уже беспокоились.
— Куда ты девалась? Пропала куда-то… Мы всех спрашивали…
Джон Коутс, паясничая, сказал девчоночьим голосом:
— Она бродила по вельду и слушала птичку-«уходи».
«Еще пять лет — и я поеду в Англию. Еще четыре года… Еще три…»
Между тем жизнь в колонии с каждым годом становилась интереснее. Собственно говоря, жизнь оставалась такой же, как всегда, но с годами Дафне открывалось больше интересных сторон в ней.
Она ездила в Кению погостить у замужней кузины, ездила с миссис Коутс в Иоганнесбург обновить гардероб.
— Совсем английской красоткой становится Дафна, — говорил Чаката.
На самом деле она была совсем не по-английски светлой, она пошла в отцову родню, кейптаунских дю Туа, смешавших голландскую и гугенотскую кровь.
В шестнадцать лет она сдала экзамены в столичный педагогический институт. На каникулах она флиртовала с Джоном Коутсом, тот катал ее на маленьком немецком «фольксвагене», который ему расстарался достать отец. В воскресенье днем они ехали в «Уильямс-отель» на главном шоссе выпить чаю и искупаться в бассейне — туда каждый выходной выбирался из своих углов весь округ.
— В Англии, — говорила Дафна, — можно купаться в реках. Там нет ни глистов, ни крокодилов.
— В Европе скоро будет война, — сказал Джон.
Дафна сидела на веранде в новых полотняных брюках, потягивала джин с лаймовым соком и радостно изумлялась тому, что она взрослая, что с ней здороваются соседи.
— Привет, Дафна, как у вас с маисом?
— Не жалуемся, а у вас?
— Здравствуй, Дафна, что у вас с табаком?
— Старый Тейс говорит — сгнил.
— Я слышал, Чаката продал «Стрелку».
— Предложение было выгодное.