- Очень похоже, - одобрил доктор.
- Этот член вышел у меня, пожалуй, лучше, чем мой собственный, - сказал художник. - Теперь остаётся ждать. Если в течение ближайшей пары недель ничего не произойдёт, значит, я свободен от этой чёртовой напасти.
- Хорошо бы записать адресок этого субъекта, - заметил доктор. - А то, возможно, нам придётся его разыскивать...
Дэймон подошёл к Джимми, который в эту минуту раскуривал от свечки огрызок сигары.
- Получай свои деньги, - сказал он, - только скажи мне, где тебя найти в случае чего.
- А зачем меня искать? - спросил Джимми, протягивая, однако, руку за монетами. - Ты же не интересуешься мужчинами.
Художник сжал монеты в кулаке.
- Очень ты мне понравился, - соврал он. - Имеешь шанс стать моим постоянным натурщиком. Буду платить хорошо.
- Придёшь вечером на набережную Наяд и спросишь у первого попавшегося парня, где найти Джимми Свейла. Тебе скажут.
Получив монеты, он оделся и ушёл. Художник тоже хотел было одеться, но Нодли попросил его пока остаться голым.
- Наш эксперимент не закончен, - напомнил он. - Я останусь у тебя на всю ночь, чтобы наблюдать за твоими гениталиями, а для этого я должен их видеть.
- Как скажете, док, - ответил Дэймон.
Он подтащил второе кресло поближе к портрету и уселся. В соседнем кресле сидел Нодли, разглядывая голую баронессу Зиммерштадт с мужским членом между ногами. Время от времени он бросал взгляд на член Дэймона.
Художник курил и тоже смотрел на портрет. За окном сгустилась ночь. В тишине слышно было, как в прихожей идут стенные часы.
- А ведь ещё совсем недавно я был без ума от этой дамочки, - сказал Дэймон, выдохнув дым.
- Любовь иногда проходит очень быстро, - отозвался Нодли.
Дэймон в сомнении покачал головой.
- Я её действительно любил. И то, что любовь исчезла внезапно, в одну ночь, я приписываю к череде этих чёртовых событий, которые меня постигли.
Часы пробили одиннадцать. Ничего не происходило. Дэймон сидел, развалившись, и держался рукой за член, как будто в самом деле боялся, что тот отлипнет от него.
Гулко прозвенел ещё один удар: часы отмерили половину двенадцатого.
Внезапно огоньки свечей метнулись, как будто налетел сквозняк. В следующую минуту они выровнялись, и тут раздался шлёпающий звук, долетевший откуда-то из прихожей. И художник, и Нодли вздрогнули.
- Вы ничего не слышали, док?
- Слышал, - ответил Нодли. - Очень похоже на...
Он недоговорил, потому что шлёпающий звук раздался снова, причём он исходил уже из прихожей, а из комнаты, где находились мужчины.
- Мой член на своём месте, - несколько взвинченно произнёс художник.
Он подошёл к комоду, стоявшему в углу, выдвинул ящик и извлёк из него кинжал.
Поднялся и Нодли. Судя по звукам, прыгающая тварь находилась где-то в полумраке за портретом.
- Вон оно! - закричал Дэймон, показывая кинжалом куда-то слева от себя.
Нодли сразу узнал гениталии натурщика. Только это были настоящие гениталии, а не изображённые на портрете, хотя и очень походили на них.
Дэймон в ужасе попятился, выставив перед собой кинжал; налетел на кресло, перевалился через подлокотник и плашмя грохнулся на пол. Кинжал выпал из его рук.
Встать художник не успел: тварь подпрыгнула и шлёпнулась прямо на его лицо. Поворочалась на нём, перевернулась и, слегка подскочив, вздыбленным пенисом уткнулась ему в губы. Не было сомнений, что она пытается ввести пенис в рот. Дэймон дёргал головой, стремясь стряхнуть с себя волосатое чудовище, но оно держалось на нём и постоянно двигалось, видимо устраиваясь удобнее.
- Док, снимите его с меня, - сдавленно выкрикнул художник.
Для того, чтобы это сказать, ему пришлось раскрыть рот, и в ту же минуту пенис вонзился в него. Дэймон издал утробный звук, захрипел и схватился за тварь обеими руками, но она уже начала дёргаться, с каждым содроганием всё глубже погружая пенис в горло.
Нодли, весь дрожа, схватил упавший кинжал. На уколы острым концом тварь никак не реагировала, продолжая дёргаться на несчастном Дэймоне. Тот покраснел, глаза его округлились, он прерывисто дышал, пытаясь набрать в грудь воздуху, но тварь не давала дышать не только ртом, но и носом, закрыв ноздри своей мошонкой.
Нодли отчаялся заколоть тварь. Кожа на мошонке слегка поддавалась, но отталкивала от себя лезвие, как будто была сделана из сверхпрочной резины.
- Дэймон, кусай его, грызи пенис! - закричал Нодли.
Задыхающийся художник издал невнятный звук. Доктор без слов понял его: перегрызть пенис было невозможно. Тварь насиловала Дэймона в рот, не обращая внимание на все старания избавиться от неё. Оставалось ждать, пока она разрешится семенем и обмякнет. Но когда это случится? К тому времени художник может быть задушен...
Блуждающий взгляд Нодли остановился на портрете. Между ним и ожившим членом должна быть какая-то связь. Укол иглой, нанесённый изображению, отзывался болью на настоящий гениталиях. Нодли подскочил к холсту. В этот момент член начал исторгать сперму; Дэймон захлёбывался в ней, дёргаясь в конвульсиях. Нодли ударил по холсту кинжалом и пропорол его насквозь. Обернувшись, он покрылся ледяным потом: с сатанинской тварью ничего не случилось! Она продолжала дёргаться, заливая спермой горло художника!
Тогда Нодли схватил подсвечник и поднёс к портрету. Холст запылал. Но и это не произвело действия на демоническое существо. Сделав своё чёрное дело, оно отпало от головы Дэймона и зашлёпало в темноту. Его обмякший пенис болтался из стороны в сторону.
Нодли с подсвечником кинулся за ним, но тот успел скрыться за сундуком. Осветив все углы, доктор убедился, что тварь пропала бесследно.
Пламя с портрета перекинулось на гардины. Нодли, понимая, что надо уходить, взял племянника под мышки и выволок в прихожую. Дэймон не проявлял признаков жизни. Его лицо, перепачканное спермой, быстро бледнело. Нодли спустился вниз за кучером и привратником, те вынесли художника из дома и уложили на сиденье кареты.
Через десять минут карета остановилась у дверей больницы. Попытки врачей спасти молодого человека ни к чему не привели.
На следующий день в Аддисберге только и говорили, что о сенсационном происшествии, случившемся ночью. О нём трезвонили газеты, толковали на рынках и в кабаках. Но касалось оно не Дэймона Росса, а некоего Джимми Свейла, бездомного гомосексуалиста тридцати лет. Незадолго до полуночи он в одиночестве сидел на скамейке близ набережной Наяд. Внезапно его охватило пламя. Оно было таким сильным, что Свейл сгорел за считанные минуты. Самое странное, что деревянная скамейка осталась практически цела, в то время как тело превратилось в пепел. Причину возникновения такого сильного огня установить не удалось. Нашёлся, впрочем, свидетель, приятель Свейла, который утверждал, что в тот вечер у Джимми исчезли половые органы. Этот приятель будто бы собственными глазами видел, как эти органы, передвигаясь прыжками, подскочили к Свейлу и припечатались к своему законному месту в паху, после чего вспыхнули необычайно сильным огнём. Вслед за гениталиями сгорело и всё тело Свейла. Но этот приятель был конченым наркоманом и к его свидетельству отнеслись как к бредням обкурившегося опиума.
Бульварная скамейка, на которой сидел Свейл, превратилась в место паломничества любопытных аддисбергцев. Досужая публика разглядывала чёрный силуэт на ней и высказывала самые фантастические предположения.
Гораздо меньше интереса вызвал пожар, случившийся в ту ночь на Гончарной улице. Газеты сообщили, что в нём погиб известный художник Дэймон Росс, задохнувшийся в дыму. Сопоставить это событие с происшествием на набережной Наяд никому и в голову не пришло. Нодли же благоразумно хранил молчание.
2016 г.