Пепанг. Чепуха. Вся беда в нем, в этом доме! Они здесь погребены заживо. Вытащить их отсюда — да им же самим будет лучше! Мы ведь делаем это исключительно для их пользы.
Маноло. А кроме того, в наши дни так трудно найти порядочную прислугу.
Пепанг. Они научатся жить, поймут, в чем счастье.
Маноло. Они достаточно счастливы, у них своя жизнь.
Пепанг. Какая это жизнь? Они прячутся от всего мира в старом доме, листают семейные альбомы, болтают о детских воспоминаниях и молятся на отца… По-твоему, это жизнь, Маноло? (Берет губную помаду и начинает красить губы.)
Маноло. А у тебя что? Игра в маджонг?
Пепанг. Давай прямо — ты не хочешь, чтобы Кандида жила у тебя?
Маноло. Так ты и ее хочешь взять?
Пепанг. Дорогой мой, твоя жена ни за что мне не простит! У нее потребности побольше моих. Она полагает, что ее клубы и комитеты важнее моего маджонга.
Маноло. Оставь в покое мою жену! Мы с тобой не об этом беседуем.
Пепанг. А, так мы всего лишь беседуем?
Маноло. И не приплетай сюда эти ваши женские глупости!
Пепанг. По меньшей мере мы, женщины, знаем, как использовать время…
Маноло. Идет дон Перико.
Пепанг (убирает помаду). …тогда как вы, мужчины, сидите без дела и вечно стонете, глядя на часы.
Входит дон Перико.
Дон Перико. Пепанг, моя жена приехала?
Пепанг. А она должна быть здесь, дон Перико?
Дон Перико. Я сказал ей, чтобы она заехала за мной в десять. (Вынимает часы.) А уже почти одиннадцать. (Стонет.)
Маноло. Сенатор, женщины знают, куда деть время.
Дон Перико. Я по большей части просто не представляю, чем они занимаются. А мне надо быть в Малаканьянге[10] в час. Президент ждет к обеду. Надо обсудить нынешний кризис. Ох, теперь у меня даже нет времени перекусить!
Пепанг. Тогда присядьте на минутку, дон Перико. Паула вернулась. Маноло, позови ее.
Маноло уходит.
Как вы нашли отца, дон Перико?
Дон Перико (садится рядом с ней на софу). Сейчас он уснул. (Хмурится и замолкает.)
Дону Перико за семьдесят, он крупного телосложения, с седыми волосами, красив и все еще бодр, одевается дорого и со вкусом, излучает уверенность и благополучие, а также чарующее демократическое дружелюбие, которым богатые и власть имущие любят удивлять нижестоящих. Сейчас, однако, он хмурится вполне искренне, его благодушие несколько подорвано.
Пепанг, что с ним произошло?
Пепанг. Что вы хотите сказать, дон Перико?
Дон Перико. Надо было мне навестить его раньше.
Пепанг. Он очень изменился?
Дон Перико. Нет, нет, я бы не сказал. Он все тот же Лоренсо, которого я помню, — остроумный, обаятельный. И как он говорит! Никто не умеет говорить так, как твой отец, Пепанг. Умение говорить — это отмирающее искусство, но в нем твой отец все еще гений.
Пепанг. Да, отец сегодня в отличной форме. Такой веселый, такой обаятельный…
Дон Перико. И все же чего-то не хватает…
Пепанг. Не забывайте, он уже немолод.
Дон Перико. А насчет того несчастного случая? Ничего серьезного?
Пепанг. Видит бог, это было достаточно серьезно. Еще бы — человек его возраста падает с балкона.
Дон Перико. Значит, это случилось год назад?
Пепанг. Сразу после того, как он закончил эту картину.
Дон Перико. Но никаких серьезных повреждений?
Пепанг. Мы пригласили лучшего доктора, и он осмотрел его.
Дон Перико. Тогда почему он не встает с постели?
Пепанг. Мы давно уже уговариваем его выйти из комнаты.
Дон Перико. Пепанг, что с ним произошло?
Пепанг. А как вам кажется, дон Перико?
Дон Перико. Мне кажется, он утратил интерес к жизни.
Пепанг молчит. Входят Паула и Маноло.
Паула (подходит). Доброе утро, нинонг[11]. Как вы поживаете?
Дон Перико (встает). Это Паула?
Паула целует ему руку.
Карамба! Паула, я едва узнал тебя! Когда мы виделись последний раз, ты была маленькой девочкой.