– Разве ирландские епископы не предали нас во времена унии, когда епископ Лэниген поднес верноподданнический адрес маркизу Корнуоллису? Разве епископы и священники не продали в тысяча восемьсот двадцать девятом году чаяния своей страны за свободу католической религии? Не обличили фенианского движения с кафедры и в исповедальнях? Не обесчестили прах Теренса Белью Макмануса?
Лицо Кейси гневно пылало, и Стивен чувствовал, что и его щеки начинают пылать от волнения, которое поднималось в нем от этих слов.
Мистер Дедал захохотал злобно и презрительно.
– О Боже, – вскричал он. – Я и забыл старикашку Пола Каллина. Вот еще тоже зеница ока Божьего!
Дэнти перегнулась через стол и выкрикнула в лицо мистеру Кейси:
– Правильно, правильно! Они всегда поступали правильно! Бог, нравственность и религия прежде всего!
Миссис Дедал, видя, как она разгневана, сказала ей:
– Миссис Риордан, поберегите себя, не отвечайте им.
– Бог и религия превыше всего! – кричала Дэнти. – Бог и религия превыше всего земного!
Мистер Кейси поднял сжатый кулак и с силой ударил им по столу.
– Хорошо, – крикнул он хрипло, – если так – не надо Ирландии Бога!
– Джон, Джон! – вскричал мистер Дедал, хватая гостя за рукав.
Дэнти застыла, глядя на него в ужасе: щеки у нее дергались.
Мистер Кейси с грохотом отодвинул стул и, перегнувшись к ней через весь стол, стал водить рукой у себя под глазами, как бы отметая в сторону паутину.
– Не надо Ирландии Бога! – кричал он. – Слишком много его было в Ирландии. Хватит с нас! Долой Бога!
– Богохульник! Дьявол! – взвизгнула Дэнти, вскакивая с места, и только что не плюнула ему в лицо.
Дядя Чарлз и мистер Дедал усадили мистера Кейси обратно на стул, они пытались успокоить его. Он смотрел перед собой темными, пылающими глазами и повторял:
– Долой Бога, долой!
Дэнти с силой оттолкнула свой стул в сторону и вышла из-за стола, уронив кольцо от салфетки, которое медленно покатилось по ковру и остановилось у ножки кресла. Миссис Дедал быстро поднялась и направилась за ней к двери.
В дверях Дэнти обернулась, щеки у нее дергались и пылали от ярости, она крикнула на всю комнату:
– Исчадие ада! Мы победили! Мы сокрушили его насмерть! Сатана!
Дверь с треском захлопнулась.
Оттолкнув державших его, мистер Кейси уронил голову на руки и зарыдал.
– Несчастный Парнелл! – громко простонал он. – Наш погибший король!
Он громко и горько рыдал.
Стивен, подняв побелевшее от ужаса лицо, увидел, что глаза отца полны слез.
Стоя небольшими группами, мальчики разговаривали. Один сказал:
– Их поймали у Лайенс-Хилл.
– Кто поймал?
– Мистер Глисон и священник. Они ехали на телеге.
Тот же мальчик прибавил:
– Мне это рассказал один из старшего класса.
Флеминг спросил:
– А почему они бежали?
– Я знаю почему, – сказал Сесил Сандер. – Потому что стащили деньги из комнаты ректора.
– Кто стащил?
– Брат Кикема. А потом они поделились.
– Значит, украли? Как же они могли?
– Много ты знаешь, Сандер! – сказал Уэллс. – Я точно знаю, почему они удрали.
– Почему?
– Меня просили не говорить, – сказал Уэллс.
– Ну расскажи, – закричали все. – Не бойся, мы тебя не выдадим.
Стивен вытянул голову вперед, чтобы лучше слышать. Уэллс огляделся по сторонам, не идет ли кто. Потом проговорил шепотом:
– Знаете церковное вино, которое хранится в ризнице в шкафу?
– Да.
– Так вот, они выпили его, а когда стали искать виновных, по запаху их и узнали. Вот почему они скрылись, если хотите знать.
Мальчик, который заговорил первым, сказал:
– Да, да, я тоже так слышал от одного старшеклассника.
Все молчали. Стивен стоял среди них, не решаясь проронить ни слова, и слушал. Его чуть-чуть мутило от страха, он чувствовал слабость во всем теле. Как они могли так поступить? Он представил себе тихую темную ризницу. Там были деревянные шкафы, где лежали аккуратно сложенные по сгибам стихари. Это не часовня, но все-таки разговаривать можно только шепотом. Тут святое место. И он вспомнил летний вечер, когда его привели туда в день процессии к маленькой часовне в лесу, чтобы надеть на него облачение прислужника. Странное и святое место. Мальчик, который держал кадило, медленно размахивал им взад и вперед в дверях, а серебряная крышка чуть-чуть оттягивалась средней цепочкой, чтобы не погасли угли. Уголь был древесный, и когда мальчик медленно размахивал кадилом, уголь тихонько горел и от него шел кисловатый запах. А потом, когда все облачились, мальчик протянул кадило ректору и ректор насыпал в него полную ложку ладана, и ладан зашипел на раскаленных углях.