— Сначала оно действует как успокоительное, но вскоре усыпляет тебя. Два в одном, полезная вещь, иногда принимаю, но всегда ношу с собой.
— А зачем оно вам?..
— Подсыпаю в чай активным студентам, срывающим занятия, — серьёзно отшутился он. — Не бери в голову.
Какое-то время молчали. Двор потихоньку засыпало, и слуги, напевая своё, с задором продолжали работу.
— Единственное, что радует меня в этой истории, девочка моя, что тебе доверяют, — Кенциль встал рядом с ней, отряхнул капюшон от снега и решил высмотреть так интересующую её точку во дворе. Однако она водила глазами по сторонам, будто пыталась сбить собеседника с толку. — В стенах учёной среды говорят: «Сначала ты зарабатываешь авторитет, потом авторитет оберегает тебя».
— Каждый из профессоров академии обладает уважением, многих обучал сам Паристо, — чародейка сцепила ладони вместе и окинула взором галереи и башни вокруг. — Кто-то сломался, учитель. Кто-то из своих. И мне страшно от осознания того, что этот человек мог учить меня чему-то.
— Я не верю, что это кто-то из нас. Думаю, один из стражников. Подкуплен агентами Таресиора или даже твоего родного Вайндуола. Скупщики магических регалий пустили свою паутину по всему миру, ни горы, ни океаны, ни пропасть не помешают их тёмным планам. Хм… Кажется, к нам идёт Алериц.
Ласточка огляделась и не сразу увидела мастера големов. Седеющий мужчина медленно брёл по крытой галерее, укрывшись плащом и обнажив короткую бороду.
— У него такой взгляд… Как же жаль его дочь, учитель, — хмыкнула Овроллия. — Говорят, она обучалась в Зеркальном университете, готовилась к посвящению в адепты после выпуска. Но несчастный случай…
— Я никогда не видел её, хотя он и приводил её сюда, — сказал Кенциль, поправляя шарф. — Лучше не трогай старые раны, не напоминай о ней. Я пойду. Прошу тебя, будь осторожна.
— В одиночку мне страшно ступить шаг, — проговорила девушка, заметив, как мастер Алериц встал в отдалении, словно ожидал окончания беседы. — Потому я жду магистра Хольберица.
— Коротышка не придёт, — заявил наставник. — Это тоже часть задания, Ови. Понять самой, когда нужно действовать в одиночку, а когда тебя должен вести за руку кто-то. Что бы тебе ни приказали, ты должна сделать это самостоятельно.
— Мне запретили даже к друзьям обращаться! — повысила она голос.
— Только ли к друзьям? — профессор поклонился и, придерживая спадающий шарф, отправился прочь.
Овроллия поняла его мысль, сомкнула ладони вместе и прочитала заклятье. Вначале появилась тонкая струйка бело-голубого света. Обратившись спиралью, змейка из пыльцы образовала в руках девушки небольшой вихрь. Показалось крохотное сердце — самая яркая часть тела птицы. Постепенно вихрь нарастил его маленькими клубками энергии и тонкими прожилками, имитирующими внутренние органы и кровеносную систему. Появились лапки, а затем и голова. В последнюю очередь птица всегда возвращала глаза. Едва ветерок перестал и две чёрные пуговицы уставились на чародейку, поблизости раздался меланхоличный голос:
— Так редко вижу это, весьма завораживающее зрелище.
— Мастер Алериц, — поклонилась Ови. Птица также опустила головку. — Не успела спросить у своего наставника, собрание закончилось недавно?
— Верно, — скульптор големов встал рядом и длинным ногтем погладил слегка светящуюся головку ласточки. — Архимаг очень любит читать долгие лекции, думаю, пару раз и ты застала его за этим занятием.
Чародейка кивнула. Алериц, рассматривая двор и бушующую непогоду, сказал:
— Мы живём в тревожные времена, Ласточка. В такие времена человеку требуется поддержка, только близкие могут дать её. Ответь, прошу тебя… При всём моём доверии к тебе и Кенцилю, но… ты ведь непричастна к совершённому злодеянию?
Птица вопросительно взглянула на скульптора. Он продолжал рассматривать двор и разгребающих снег слуг.
— Мастер, — прижав птицу к себе, произнесла девушка, — ваше доверие ко мне или моему наставнику может быть не абсолютным, но неужели слова архимага ничего не значат для вас?
— Его задача не допустить раскола. Ты знаешь, что преподаватели разбились на два лагеря? Только архимаг удержал наше единство.
— То есть… — она погладила ласточку. — Часть преподавателей хотела выдать меня юстициарам, несмотря ни на что?
— Даже те, кто учил тебя. Я не буду называть имён, чтобы ты не разочаровывалась в людях, которые могут служить примером в твоей жизни.