— Значит… Кроме вас, мессира, никого не допустили ко мне?
— Я, Кирицас, профессор Кенциль и ваш друг Илес вытащили вас и мастера Алерица оттуда. Изъятые записи, где описывались все тёмные мысли обезумевшего инженера, мы передали людям префектуры. Никто из посторонних не видел эту лабораторию, а ваш друг полурослик вытащил ключ из выемки.
— Вы обнаружили только мастера Алерица, кроме меня и его записей?..
— Ещё забрали клинок и несколько реактивов в качестве дополнительных доказательств его вины. Однако в записях упоминалось создание какого-то странного человекоподобного голема… Кроме стального единорога, мы не нашли там ничего. Его голова покоилась отдельно от тела, потому мы и покинули лабораторию.
Волшебница задумалась. В нескольких окнах главного корпуса мелькнул свет.
— Он собрал голема по подобию своей умершей дочери и… моему подобию. Я обрушила на неё люстру и оторвала голову от тела.
Лёдериц многозначительно кивнула, но отмолчалась. Ови продолжала:
— У него был подельник. Вы знаете, что я собирала осколки мозаики, верно? — старшина кивнула. — Значит, нет смысла скрывать. Первый осколок Алериц оставил своему другу, который попал в немилость архимага. Второй — передал с помощью девы-голема, разрушенной мною, на завод своего друга.
— Кирицас рассказал мне о своих догадках.
— Но последний осколок оставил на границе его компаньон… Тот, без кого бы безумный мастер не начал претворять свой план в жизнь. Мне нужно прочесть журнал посещений академии. Осталась последняя деталь пазла.
— Отдохните, вы пробыли без сознания больше суток. Коннерат Вильцеар ожидает услышать информацию из первых уст. Только потом его люди покинут эти стены. И мы тоже…
Ледяная дева провела чародейку на третий этаж и проследила, как она легла в постель. Ови вспомнила, что забыла узнать о своей ласточке, но картинная в свете настенной лампы улыбка старшины растворилась в дверном проёме и вновь смешала мысли Ласточки.
Утром за молодой чародейкой прибыли два юстициара в масках. Люди префектуры приказали девушке собираться и, узнав от лекарей, что она способна сама ходить, сопроводили её из лазарета в главный корпус.
Бродящие по коридорам студенты и редкие преподаватели были более живыми, чем по приезде. Овроллия услышала смех и колкие шутки — то, чего лишилась каких-то две недели назад.
В приёмной архимага, кроме секретаря, стояли те самые золотые големы с крохотными синими глазами. Юстициары приказали девушке войти в кабинет архимага.
Она прервала какую-то спокойную беседу, которую вели ректор, верховный юстициар, наставник Кенциль и старшина Лёдериц. Коннерат Вильцеар повернулся к чародейке вполоборота и жестом пригласил сесть между старшиной и профессором. Паристо же приказал поведать обо всём, что произошло.
Ови рассказывала недолго, остерегаясь лишних деталей. Поведала о том, что мозаичное панно в подземелье скрывает всего лишь крохотную выемку, а само столкновение с мастером Алерицем и сотворённым им големом произошло в одной из тупиковых зал, которую после ухода Лёдериц и остальных засыпало камнем. Молчаливый верховный юстициар слушал, смотря прямо в усталые глаза Ласточки, и она чувствовала, как этот тяжёлый взор опутывает и пленяет её. Казалось, будто Вильцеар владеет гипнозом и способностью внушения, для которых ему не требуется произнесение чар.
Закончила девушка рассказ на пробуждении в лазарете, опустив тот факт, что с ней была старшина. Овроллия демонстративно пригладила шрам на лице и спросила не у коннерата, а словно у любого, кто мог ответить:
— Что ждёт мастера?
— Он не в нашей власти, а предполагать — неблагородное дело, — сказал Паристо. — Главное, что все обвинения с тебя сняты, Овроллия. Коннерат Вильцеар может возвращаться в префектуру на доклад совету. Верно, мессир?
Широкоплечий служилый кивнул, продолжая всматриваться в лицо чародейки. Она не почувствовала облегчения.
Уладив оставшиеся вопросы, верховный юстициар покинул кабинет архимага. Старшина Лёдериц, переглянувшись с академиками, спросила:
— Вам требуется моя помощь? Вечером вы возвращаемся в городские казармы. На следующей неделе, нессир архимаг, ратуша пришлёт в академию счёт за нанесённый нами ущерб. Как вы помните, коннерат согласился разделить его пополам. Вдобавок к этому, мы пришлём возмещение за пропитание.
— Мы ценим отношения с Северным Дозором Квольцетара, мессира старшина, — сказал Паристо. — Но больше академия не нуждается в поддержке корпуса юстициаров.