— Развоплотила после защиты, — призналась та. — Не волнуйся, скоро я призову её. Сейчас же мне нужны только собственные… мысли.
Очередь награждаемых дошла до Винесцоры. Статная, наподобие старшины Лёдериц, девушка в момент триумфа обладала взглядом безукоризненным, царственным и в чём-то подобострастным, но только не высокомерным. Она выслушала все благодарности, адресованные ей архимагом, одарила зачарованным голосом всех окружающих и, заострив внимание на Овроллии, поблагодарила одну талантливую сокурсницу, хотя Ласточка услышала лишь последние слова:
— …чья доблесть стала примером для всех нас.
Нимфоподобная красавица вернулась на место, и Хольбериц, переглянувшись с архимагом, пробасил:
— Прошу подойти сюда Овроллию по прозвищу Ласточка, выпускницу факультета Защиты и поддержки.
Ласточка послушно поднялась с места и, схватившись дрожащими пальцами за складки платья, подошла к центральному столу. У подиума она одарила поклоном руководство Белопергаментной и повернулась к остальным. Архимаг сказал из-за её спины:
— Мне тяжело подобрать слова, которые бы могло выразить моё уважение к этой девушке. Дочь равнин — так однажды назвал её я. На её долю выпало серьёзное испытание, борьба со злым гением, порождённым лишениями, тревогой и… обманом. В королевстве Вайндуол есть такая поговорка: «Когда начинаются грозы, люди прижимаются друг к другу, как в самые страшные холода». Я считаю, что Овроллия доказала своё право быть одной из нас. Она победила в честной борьбе, нашла себя среди страниц учебников и пергаментов, колб и резонаторов, острых умов и родных голосов… Она взлетела подобно ласточке в небеса, и небеса одарили её благословением. Она — наш символ и гордость, пример для подражания будущим поколениям. Её магия сильнее магии многих, но ещё сильнее — талант и та страсть, с которой она относится к чародейству. Думаю, никто не станет спорить, что она заслужила эту награду.
К девушке подошёл наставник Кенциль. В его руках была бархатная подушка, на которой покоилась Диадема знаний. Воспитанница кротко улыбнулась и позволила профессору надеть артефакт на свою голову. Поправив заплетённые косы, Ови поблагодарила Кенциля, и он отошёл в сторону.
Давящий на само сознание глас ректора всё больше напоминал звон бьющегося стекла. Ласточка чувствовала, как устала от льстивых слов, которым не соответствовала ни она, ни многие из находящихся вокруг. Паристо был подкован в навыке красноречия, но он следовал мнимому порядку, который был чужд той, кто стояла перед ним.
— Прощения, нессир архимаг, — прервала разглагольствования Ови. — Позвольте сказать мне.
Зал не дышал. Никто никогда не смел прерывать Архимага, когда он произносил подобные речи. Однако наступившее молчание позволяло судить о том, что ректор не собирается отчитывать кого бы то ни было.
— Почти одиннадцать лет назад началось это путешествие. Но не по миру, не по другим вселенным, а по огромному океану знаний. Бушующая пучина и вздымающиеся вверх волны забирали всякого, кто не показывал свою готовность, всякого… кто сомневался и отступал. Эти долгие годы научили нас не только таким простым вещам, как любовь, дружба и взаимовыручка. Мы осознали, кто мы такие, чего хотим от жизни, что видим вокруг себя и чей голос будет указывать наш путь: голоса высших сил, семьи и друзей или… того, что продиктует разум. Последние события научили меня тому, что нельзя отказываться от своей семьи, даже если отец с матерью посылают письма несколько раз в году; нужно уметь прощать и признавать собственную неправоту! Религия моего родного королевства гласит именно об этом: «В милосердии и смирении открывается истинная добродетель!»
Профессора и выпускники удивлённо водили глазами по сторонам. Больше всех последние слова шокировали друзей Овроллии и саму Винесцору, тогда как профессор Кенциль, держась в стороне, опустил глаза в пол. Избранница академии продолжала:
— Наш корабль с флагом о скрещенных посохах и вздымающимся со строк пергамента пламенем несётся вперёд, в светлое будущее, туда, за горизонт! — для наглядности девушка взмахнула в сторону выхода из зала. Она не заметила, как из её рукава выпало письмо с гербовой печатью родного герцогства. — Рассекая волны, бороздя просторы магии и таинств, этот корабль идёт к своей величайшей цели — провозглашению магии, её воцарению над другими формами искусства и науки! Красота и свойственная ей претенциозность, к моему величайшему удивлению, объединились в здешних стенах заодно с интеллектом, способностью рационально мыслить и… жаждой совершенствовать этот мир. Да будет магия тем величайшим инструментом и гением человеческой мысли и мыслей всех других народов!