— Проклятье… — просипел Илес вполголоса.
Из потухшей мозаики с ласточкой вырвали три больших куска в основании крыла и чуть ниже. Трещины и сколы также изуродовали благородную птицу и бушующую вокруг неё непогоду, напоминая наблюдателям о разрухе и берущем своё вездесущем Хаосе. Сама ласточка спасалась от метели, летя под прорезаемые всполохами молний тучи с дождём, и ломаные линии словно перечёркивали заложенный в работу художником-мозаистом смысл.
— Её явно пытались разобрать, — заметила чародейка. — Не знали, с какой стороны подступиться…
— Возможно, из-за недавних опытов наверху всему подземелью плохо стало, — заметил полурослик, почесав затылок. — Ты же видела, то тут, то там балки провисают, камень посыпался, кое-где талые воды проникают…
— Нет, Илес, — Овроллия подступила ближе и провела пальцем по стёклышкам вокруг дыры, — подумай сам: осколки пропали, у картины много следов. При этом я вижу здесь отметины, как от кольев или чего-то подобного… Как называется инструмент, по которому нужно бить молотком?
— Эм… — спутник почесал щетину. — Гвозди не инструмент, любезная…
— Бить молотком, чтобы сбить лепнину или что-то в таком духе.
— Ах, долото! — гордо выпрямился он. — Дай-ка я взгляну… Что ж, и в самом деле, у тебя глаз куда зорче моего. Интересно, сколько осколков здесь не хватает?
Девушка осмотрелась, погладила изображённую ласточку по нижней выемке, где, предположительно, должно находиться сердце, и сказала:
— Не знаю, но клянусь всеми богами, добрыми и злыми, когда я создавала свою ласточку с этого портрета, мозаика была целой. Ни единой царапины, а стёклышки будто напевали о своём, когда я проводила по ним пальцем.
Она попробовала и сейчас. Ни звука, только писк крыс где-то в глубинах подземелья.
— Большая часть следов ведут именно сюда, отсюда же — гораздо меньше, — продолжила волшебница, передав фонарь в руку спутнику. — Ах, Илес, вспомни, когда ты бывал тут в последний раз, как выглядела картина?
— Если бы я обнаружил что-то, то непременно сказал бы тебе! — ответил он, изучая обстановку вокруг. — Но ты не хуже меня знаешь, что из-за опытов наверху академия ходуном ходит, а осколки мог убрать кто-то из моих соплеменников…
— Опыты здесь проводятся долгие сотни, если не тысячи лет, — Ови скрестила руки на груди и кивнула на светящийся шарик неподалёку. — Здесь всё подземелье могло обрушиться, если бы вибрации действительно оказывали такое разрушительное воздействие. Илес, мы находимся в центре главного подземелья, верно? — спросила она, а спутник кивнул. — Значит, следы могут вести куда угодно. Пойдём к южной стене. Возможно, загадочный вор скрылся в той стороне.
Они продолжили путь в полном молчании, оставив магическую сферу догорать своё. Спустя время мозаичная галерея закончилась, вернулось обычное подземелье. Пройдя через пару лестниц и короткий коридор, Илес привёл спутницу в обжитый погреб, наполненный бочками. Закрыв за собой люк, полурослик придвинул на него сверху ящик.
— Обычно только я сюда забредаю, — пояснил он. — Мои соплеменники не любят чародеев с ворот академии.
— Тогда зачем ты забаррикадировался? — спросила Овроллия, оглядывая помещение с бочонками, ящиками и столами.
— Чтобы у загадочного вора меньше пространства для манёвра было. Если, конечно, он остался в академии.
Они поднялись по лестнице и осторожно выглянули за дверь. Под крышей галереи внешней стены, укрываясь от метели и ветра плотными капюшонами, бродили несколько чародеев-стражников. Волшебница разобрала на их мантиях герб Квольцетара — золотые весы, на одной чаше которых дремал полярный ворон, а на другой покоилась чародейская корона в драгоценных камнях. Внизу, недалеко от ворот, неподвижными изваяниями стояли стальные големы.
— Одинаковые в своей уродливости и уродливые в своей одинаковости, — заметила Ови, пытаясь пересилить ветер. — Ворота ведь справа? — спросила она. Илес кивнул, выглянул налево и повёл спутницу по галерее. Снег оседал в галерее, проникая через бойницы парапета непрерывными волнами хлопьев. Отойдя от двери в башенный погреб, девушка потеряла стражников из виду. — Ну и непогода! Не удивлена, что так мало юстициаров дежурит!
— Только сумасшедший сбросится отсюда вниз или мой братец Рибес с кухни! — заявил полурослик, остановившись и показав чародейке на выемку в парапете. — Перевесься через бойницу, посмотри, что там. Клянусь Великой Норой, но это то самое место!
Девушка послушалась его и, держась за нерабочий канделябр, свесилась с укрепления. Метель стучалась о стены академии, заваливая склоны холма гигантским отвесным сугробом. Если кто-то и мог спрыгнуть со стены, то его следы однозначно скрыла природа. Слева склон был ещё более крутым, никакой настил не спас бы вора, тогда как справа пространство просматривалась стражей, обитавшей в машикулях — наклонённой части стены с навесными бойницами.