Анита поднимается и смотрит на Беллу.
(Поправляет шарф на спинке стула.) Это его место.
Анита садится на тахту.
К себе домой он теперь не пойдет, потому что мать сразу же спросит, все ли в порядке, а его матери, знаете, о таких вещах говорить нельзя, она очень нервная, а врать Юлис… врать Цезарь не умеет. К ребятам из квартета он не пойдет из-за ссоры, а кроме квартета, насколько я заметила, у него близких друзей нет.
А н и т а. Это означает, что сейчас он где-нибудь… пьет?
Б е л л а. Возможно… Может, вам все-таки дать кофе? Я могу поставить, мигом будет готов.
А н и т а. Спасибо, не нужно.
Б е л л а. Вы мне не рассказали, как Цезарь попал на совещание. Ведь приглашали только Миервалдиса Тралмака.
А н и т а. Цезарь пришел, попросил разрешения принять участие… Никто не возражал.
Б е л л а. Он тоже говорил?
А н и т а. Ни слова.
Б е л л а. Какое же было решение?
А н и т а. Указать работникам Дома народного творчества на необходимость тщательнее следить за репертуаром коллективов самодеятельности.
Б е л л а. Да, но в отношении программы нашего концерта?
А н и т а. «Первое свидание» вычеркнули. «Колыбельную», «Четыре белые рубашки» и другие разрешено исполнять после того, как будут внесены исправления.
Б е л л а. Вы своего добились.
А н и т а. Да.
Б е л л а. И сидите здесь и дожидаетесь Цезаря, чтобы торжествовать.
А н и т а. Без моего вмешательства все окончилось бы значительно хуже.
Б е л л а. Без вашего вмешательства вообще ничего бы не началось.
А н и т а (после паузы). Поставьте еще раз то же самое.
Б е л л а. «Белые рубашки»?
Анита кивает.
Белла включает магнитофон.
Песня. Обе слушают.
Когда песня обрывается, Белла склоняется над магнитофоном.
А н и т а. Странно, но с каждым разом, как я слушаю эту песню, она привлекает меня все больше и больше… Странно. Такие наивные слова, такая простая, чтобы не сказать — примитивная мелодия… но все вместе полно какой-то неотразимой притягательности, как латгальский глиняный кувшин{18}, грубый и вместе с тем изящный… Я ничего больше не понимаю.
Б е л л а. Чего уж тут не понимать, господи! (Выключает магнитофон.) Все яснее ясного.
А н и т а. А именно?
Б е л л а. Пока вы еще не были знакомы с Цезарем, вы слушали его песни равнодушно, а с той самой минуты, как вы его полюбили…
А н и т а. Белла!
Б е л л а. Белла, Белла… (После паузы.) Ни один мужчина не войдет ни в мою, ни в вашу комнату, если мы сами того не захотим, а если и войдет, тут же вылетит.
А н и т а. Вы хотите сказать, что в ту ночь я сама разрешила Цезарю…
Б е л л а (перебивает ее). Конечно!
А н и т а. Я без конца твердила, чтобы он…
Б е л л а. Конечно! Чтобы он уходил! А как же иначе, господи! Вы были дамой! На самом высоком уровне! Вы были так оскорблены — господи! Цезарь со своей наивностью, вероятно, даже поверил… Цезарь — но не я!
А н и т а. Это же…
Б е л л а. Невероятно, но факт!
Молчание.
Белла смотрит на часы.
А н и т а. Я так устала, что у меня нет сил спорить с вами.
Б е л л а. О чем же?
А н и т а. Хотя бы о… Белла!
Б е л л а. Ну, я слушаю.
А н и т а. Вы в самом деле считаете, что симпатия к автору мешает объективно судить о его работе?
Б е л л а. Совсем наоборот.
А н и т а. Наоборот?
Б е л л а. Вы считаете, что ваше прежнее суждение о его работе было объективным?
А н и т а. Да, только…
Б е л л а (перебивает ее). Вы глубоко ошибаетесь, потому что это было всего лишь поверхностное суждение равнодушного человека, скажу я вам, и ничего более — ясно?
А н и т а. «Ясно» — это у вас от него…
Б е л л а. «Не так ли»?
А н и т а. Это тоже… За две недели.
Б е л л а. За три.
А н и т а. Хорошо, во время концерта во Дворце культуры ВЭФа я была еще не знакома с Цезарем Калнынем, — но я же не знакома с большинством из тех, кто пишет и сочиняет музыку!
Б е л л а. Зато их все знают, и, начни вы куда-нибудь звонить, чтобы из библиотек изъяли «Швейка», над вами только посмеются, а не…
А н и т а (перебивает ее). Я думаю о другом.
Б е л л а. Я тоже, о вашем так называемом «объективном суждении»… Ведь вовсе не важно… не решающе, я думаю… что вы влюбились именно в Цезаря. Не перебивайте меня! Важно… ну как бы вам это растолковать… Вспомните, вам не понравилось «У Янтарного моря»!