Девушка поёрзала.
– Сидите ровно, – приказным тоном произнесла Лиён, отчего наставница Ким недовольно кашлянула. Поймав строгий взгляд старшей кисэн, Лиён мягко добавила: – Прошу вас, госпожа.
Лиён обмакнула кисть в чёрную тушь и подняла взгляд на девушку, которая тут же дёрнулась, увидев вдруг ставшие более яркими глаза. Лиён прищурилась, внимательно вглядываясь в лицо сидящей напротив неё девушки.
«Круглое лицо говорит о добром нраве и удаче. Маленький и острый нос – о жадности и корысти. Широкий рот – о том, что она любит болтать лишнее, а большие глаза, стоящие немного далеко друг от друга, – о том, что она видит только себя».
Лиён не знала, откуда приходят эти слова, почему каждая черта, созданная богами на лицах человека, для неё несёт смысл.
«Широкие брови сулят ей достаток и успех. Но скулы и форма челюсти говорят о смерти в раннем возрасте».
Рассмотрев лицо девушки, Лиён принялась рисовать. Придерживая широкие рукава правой рукой, она обмакнула кисть в чернила. Мягкая чёрная щетина коснулась тонкой бумаги, оставляя за собой чёрный влажный след. Тушь впитывалась в белую поверхность, растекаясь плавными линиями. Вот появились очертания овала лица девушки, пряди волос и линия глаз. Линии, касаясь бумаги, лишь на секунду излучали золотое свечение, будто их трогали утренние лучи солнца.
Рука Лиён двигалась плавно и медленно, танцуя свой танец, завораживающий и чарующий. Девушка словно под гипнозом следила за рукой Лиён. Как под кистью светятся линии, как по нефритовой рукояти течёт золото, подобно пульсирующим венам.
Лиён прикрыла глаза, но рисовать не прекратила. Рука двигалась всё быстрее и быстрее, нанося на бумагу уже более жёсткие штрихи, чёткие и тёмные. Первый. Второй. Третий. Портрет девушки приобретал объём и цвет, хотя Лиён продолжала рисовать одним цветом. Рука резко замерла, кисть остановилась, Лиён распахнула веки. Разные по цвету глаза затянуло белой плёнкой, будто теперь вместо земли и неба в них царили туман и пустота. Теперь Лиён не видела сидящих перед ней людей. Она видела историю, маленькую жизнь, прожитую девушкой. Красные нити сплетались в причудливый узор, показывая ей прошлое, настоящее и будущее.
Маленькая девочка в нежно-розовом ханбоке, звонко смеясь, катается на качелях. Рядом с ней стоят красивый мужчина в одежде учёного и бледная женщина. Она цепляется за руку мужчины и, кажется, держится из последних сил. Её лица цвета бумаги часто касается отпечаток мучительной боли. Она кашляет и прикрывает рот белоснежным платочком, на котором тут же появляются кровавые пятна.
Девочка продолжает звонко смеяться, раскачиваясь на качелях всё сильнее и сильнее. С деревьев вишни летят лепестки, солнце приятно греет кожу. Девочка раскачивается ещё сильнее, а потом катится кубарем и падает на землю, больше не шевелясь. Женщина тут же срывается с места и бежит к девочке. Дрожащими руками легко хлопает её по щеке, но та совсем не реагирует. Женщина с ужасом смотрит на мужа, который тут же подхватывает дочку и убегает.
Красные нити вновь начинают своё ткацкое дело, сплетая новую сцену из событий, которые уже произошли.
Красивый и просторный дом. В комнате приглушён свет. Девочка, недавно упавшая с качелей, как и прежде, без сознания. Женщина исхудала и ещё больше побледнела, значит, прошло уже несколько дней. На улице по черепичной крыше монотонно барабанит тёплый дождь, смешиваясь с шёпотом женщины, что читает молитвы. Раздвижная дверь с шумом открывается, и в комнату заходит отец девочки. За его спиной коршуном стоит тёмная фигура в потрёпанном и изношенном пхо[10]. Лица фигуры не видно, заметна лишь странная белая маска на лице. Она проходит в комнату, и садится рядом с девчушкой.
– Я спасу её, – произносит человек. Голос его звучит приглушённо, низко и спокойно. – Но за ваше желание нужно будет заплатить цену.
– Только скажите, сколько вам нужно, я отдам все, что у меня есть, – молит отец.
– Мне не нужно золото. Деньги нужны лишь смертным. Мне же – нечто иное. Желание. Одно-единственное желание, загаданное для меня от неё. – Человек в маске указал на девочку, спящую проглотившим её навсегда сном.
Отец девочки весь напрягся, переглянувшись с женой, посмотрел на спящую дочку и потом кивнул.
– Хорошо. Только если это не принесёт ей вреда.
Мужчина промолчал, потянулся к белой маске и снял её. Отец и мать девочки охнули, прикрыв ладонями рты, смотря на лицо мужчины. Казалось, у него не было лица – и были тысячи лиц одновременно. Разрез глаз менялся, линия губ перетекала из плавной и маленькой в грубую и широкую. На носу то появлялась горбинка, то исчезала. Лицо менялось до тех пор, пока не приобрело одно из множества образов. Мужчина улыбнулся родителям девочки, у которых при взгляде на его лицо тут же потекли слёзы.