Внезапно Мэгги затопил какой-то поток противоречивых чувств. Она сознавала, что положение было одновременно смешным и ужасно неловким. Лежать с голой грудью перед герцогом Ролингзом! Что скажет ее мать? Да и во взгляде Джереми ничего шутливого. Если у нее еще оставались сомнения, изменился он или нет с их последней встречи, то выражение его лица их рассеяло. Никогда ранее она не видела у него такого лица…
По крайней мере когда он смотрел на нее.
Подобные взгляды она замечала у незнакомых мужчин. В них было восхищение и нечто такое, что можно назвать только… вожделением.
Вожделение?
У Джереми?
Значит, это уже не детская игра. Ее придавил к земле не мальчик, а двадцатилетний мужчина. Она женщина… ну, почти… и пора бы ему подняться, черт его возьми, пока кто-нибудь не появился или не выглянул из окон дома.
— Слезай с меня, — проворчала Мэгги. Она хотела повернуться, однако не удержалась на локтях и снова опрокинулась на траву, чем лишь увеличила непристойность позы. Зато это позволило ей стянуть расстегнувшийся лиф.
Джереми, которому доставляло удовольствие смущение Мэгги, как бы равнодушно заметил:
— Кажется, ты потеряла пуговицу, Мэгги.
— Думаешь, я не знаю, умник этакий? — буркнула она, избегая глядеть на него.
Джереми терпеливо наблюдал за ее усилиями и наконец сказал:
— По-моему, тебе не обойтись без помощи. Можно мне?
Быстро оправившись от смущения, Мэгги возмущенно шлепнула его по рукам… большим, загорелым, как с тревогой заметила она, несравненно более сильным, чем у нее.
— Нельзя. Слезь с меня немедленно, — четко повторила она, сопровождая каждое слово шлепком по его пальцам.
— Если учесть, что это ты, Мэгги, прыгнула на меня, твое негодование совершенно беспочвенно.
— Слезай. — Мэгги с тревогой оглянулась. — Господи, нас же могут увидеть!
— Надо было подумать об этом, юная леди, до того как ты яростно вышибла меня из седла. — Джереми с разочарованием наблюдал, как она справилась наконец с расходящимся лифом, и, хмуро глядя на ее побелевшие от напряжения пальцы, спросил: — А почему ты, собственно, так засуетилась? Помнится, я видывал тебя и вовсе голышом, хотя признаюсь, с той поры ты обзавелась потрясающей фигурой…
— Слезай! — Мэгги оттолкнула локтем его голову, чем привела Джереми в полное изумление.
Видимо, не часто герцогу Ролингзу давали тумака: какая девица захочет оскорбить герцога, да к тому же завидного жениха? Но в конце концов, Мэгги нет дела до того, что подумает о ней герцог Ролингз… и вообще любой герцог!
А тот думал, каким был дураком, проведя столько времени вдали от родного дома, однако высказываться на эту тему он не стал.
— По-моему, это неспортивно. — Он потер ухо, пытаясь казаться недовольным. — Ты, случайно, не превратилась в одну из тех противных девиц, которые раздают пощечины направо и налево?
— О Господи, немедленно слезь с меня. Нас может увидеть мой отец.
— Это единственный разумный довод, способный убедить меня отказаться от столь приятного времяпрепровождения, — многозначительно произнес Джереми.
Он неторопливо высвободился, с удовольствием глядя на ее задравшиеся юбки, стройные округлые икры, которым позавидовала бы любая хористка. Потом встал на ноги и протянул ей руку, мельком увидев между краем чулка и подвязками нежный изгиб бедра.
Лежа на земле, Мэгги заметила его быстрый взгляд и торопливо одернула юбку, после чего подозрительно взглянула на протянутую ей руку.
— Я предлагаю тебе всего-навсего руку помощи, глупая ты девчонка. Нечего смотреть на меня так, будто я собираюсь тебя укусить…
А по его виду можно было подумать, что он действительно намеревался укусить ее или сделать еще что-нибудь похуже. Он стал таким красавцем и наверняка многим девушкам предлагал не только руку помощи, но и проделывал нечто большее, чем укусы.
— Я не собираюсь окунать тебя в пруд, если ты этого боишься, — сказал Джереми, не понимая причины ее колебаний. — Кажется, мы оба достаточно повзрослели, чтобы оставить детские проказы вроде твоей засады.
Понимая, что ее опасения смехотворны, Мэгги протянула ему руку, продолжая крепко держаться другой за пуговицы лифа, но когда сильные пальцы Джереми сжали ее ладонь, стало ясно: беды только начинаются. Из его хватки так просто не вырваться, он будет удерживать ее сколько захочет, и она ничего с этим не поделает.
Однако пожатие Джереми оказалось на удивление бережным. Он не дернул ее с земли, как поступал в детстве, а поднял, к тому же его поддержка была весьма кстати, поскольку, выпрямившись, Мэгги испытала самое большое потрясение за эту встречу.
Джереми стал выше ее ростом!
Не просто выше, она еле доставала ему до плеча.
— Мэгги? — лукаво усмехнулся он. — Все в порядке? Ты ничего себе не сломала?
Мэгги растерянно покачала головой. Джереми Ролингз был выше ее! За пять лет он вырос на двенадцать дюймов. Господи, да он такой же высокий, как лорд Эдвард!
— Никогда бы не подумал, Мэгги Герберт падает в обморок и шлепает по рукам. Как меняются люди! Никогда бы не поверил, что ты станешь хилым цветочком.
Этих слов было достаточно, чтобы Мэгги вышла из оцепенения, вскинула голову и отрезала:
— Ни в какие обмороки я не падаю. Я не шлепала тебя по рукам, а двинула локтем. Ты это заслужил. А теперь отпусти мою руку.
Джереми улыбнулся, и она быстро отвела глаза. Его улыбка действовала на нее столь же сильно, что и взгляд. От того и другого замирало сердце.
— Та же старушка Мэгги, — сказал он, с подчеркнутой церемонностью поднося к губам ее пальцы. — Несмотря на обретенные изгибы.
Мэгги в ужасе от его дерзости и от того, как внимательно он следил за ее реакцией на ласку, безуспешно попыталась вырвать свою руку. Но Джереми с понимающей усмешкой начал разглядывать ее ногти.
— А-а, киноварь, фуксин и чуть-чуть… ага, белил. Значит, мы продолжаем заниматься живописью. Как поживают кошки леди Эшфорт? Наверное, теперь у нее столько их портретов, что можно увешать весь холл замка.
— Отпусти мою руку. — Мэгги старалась говорить спокойно, что давалось ей очень нелегко: она была на грани паники. — Я не шучу, Джерри.
— «Отпусти мою руку», — передразнил он. — «Слезь с меня». Разве так приветствуют старого друга, которого не видели сто лет?
— Друга? — недоверчиво фыркнула она. — С каких пор мы стали друзьями? Кажется, мы были скорее врагами.
— Это ты всегда проявляла враждебность, — с притворной обидой сказал Джереми. — Не знаю только почему. Ты превратила мою жизнь в ад, в то время как я хотел всего-навсего…
— Всего-навсего хотел властвовать над всеми. — И в свою очередь передразнила: — «Ты, Мэгги, не можешь быть капитаном пиратов. Я герцог, и капитаном пиратов буду я. Ты не возьмешь последний пирожок с вишнями, Мэгги. Я герцог, и последний пирожок полагается мне. Ты должна делать то, что я велю, Мэгги, потому что я гер…»
— Ну и что? — Он изобразил полное равнодушие. — Все равно ты никогда мне не подчинялась.
— Вот и прекрасно, что хоть кто-то не позволял тебе командовать, — не сдавалась Мэгги, — а то вырос бы противным типом, который не отпускает руку девушки, когда она его просит.
— Значит, я противный тип? — Джереми ухмыльнулся, словно она сделала ему комплимент.
Однако выпустил ее руку, продолжая глядеть на нее сверху вниз. Оценивающе, решила Мэгги. Ей было интересно, о чем он думает, хотя спрашивать она, разумеется, не стала, лишь скрестила руки на груди. Ему понравилась ее фигура, да? И он имел наглость объявить ей это прямо в лицо! Господи, Анна упала бы в обморок, услышав подобное.
Но если бы Анна к тому же прочла мысли Джереми, она бы не только упала в обморок, но и могла всерьез заболеть. Герцог проклинал себя, что в те далекие годы не обольстил младшую дочь сэра Артура Герберта. Как мог он не разглядеть ее? Как не догадался, что она превратится в такой соблазнительный розанчик? Правда, ни одна из ее сестер особой красотой не отличалась. Но Мэгги теперь… Просто находка! Никогда ему не было так весело и приятно с девушкой, которой не нужно платить. В ней чувствовалось нечто такое… раскованная дерзость, намек на то, что, хоть она недавно покинула классную комнату, ничего от школьницы в ней не было. Возможно, его приезд домой окажется не таким уж тоскливым…