Наталья Александрова
Портрет неизвестной
Роман
«Пора уходить, — сказала себе Надежда, — а то я все деньги тут оставлю».
И то сказать, пакет уже оттягивал руки. На дне его находилась тяжелая коробка с новым утюгом, сверху лежали два симпатичных махровых полотенчика, которые очень подходили к цвету кафельной плитки в ванной, еще выше — косметический набор, который продавался с большой скидкой, и Надежда решила, что это будет хороший подарок подруге Алке на день рождения. А в другой руке, кроме сумки, был пакет с очень миленькой летней маечкой.
Проходя мимо магазина, Надежда решила, что, кроме хозяйственных покупок нужно подумать и о себе, любимой. На дворе — середина апреля, лето не за горами, всегда приятно надеть что-то новенькое. Это поднимает настроение и самооценку.
Таким образом набрав множество покупок и опустошив кошелек, Надежда решила, что с нее хватит суеты торгового центра и пора домой. Погода хорошая, можно пройтись пешком, хотя сумка тянет, но Надежда Николаевна никогда не боялась трудностей, поэтому, перехватив пакет поудобнее, она устремилась к вращающимся дверям торгового центра.
И возле самой двери кто-то налетел на нее и едва не сбил с ног. И не кто-то, а крупный мужчина, хорошо одетый и пахнувший дорогим одеколоном. Он прижимал к уху мобильный телефон и Надежду просто не заметил.
Надежда Николаевна на ногах всегда стояла крепко, так что и сейчас она не упала, но выронила из рук пакет. А вдруг с новым утюгом что-нибудь случится? А он, между прочим, дорогой, мощный, хорошей фирмы…
— Что вы себе позволяете?! — возмущенно завопила Надежда. — Вы что, вообще вокруг себя не смотрите?!
— Простите, — мужчина повернулся и посмотрел удивленно, потом нагнулся, чтобы поднять Надеждин пакет.
Она успела раньше, так что они там, внизу, едва не стукнулись лбами. Глаза их оказались на одном уровне, и его глаза вдруг удивленно округлились, и он застыл на месте. Надежда выхватила у него из рук пакет и потрясла его. Вроде бы ничего не бренчало, стало быть, ни одна деталь не отвалилась от утюга.
Поднялись они тоже одновременно, Надежда уже хотела уйти, но, к ее изумлению, мужчина взял ее за локоть.
— Надя, — сказал он, — неужели это ты?
— Вообще-то я… — неуверенно ответила Надежда, — но…
Она неуверенно вгляделась в мужчину напротив и вдруг радостно завопила:
— Лёлик! Глазам не верю!
— Вот как дам сейчас по шее… — тут же ответил он, и Надежда уверилась, что не ошибается.
Лёлик! Друг детства!
Жили когда-то в одном дворе, зимой целыми днями пропадали на горке и лепили снежную крепость, весной устраивали запруды или, наоборот, прорывали ручейки, чтобы отвести воду из огромной лужи, которая с завидным постоянством появлялась после таяния снега и заполнялась после каждого дождя. Осенью собирали желуди под огромным дубом, что рос в углу двора с незапамятных времен, бабушка говорила, что даже в блокаду его не срубили. Из желудей и спичек делали человечков, у Лёлика, надо сказать, они получались лучше всех.
Весной он сажал своих человечков в бумажные кораблики и пускал по лужам, утверждая, что они могут добраться не только до Невы, но и до Финского залива. Верила ему только Надя, остальные посмеивались и дразнили.
Звали его Мишей, но опять-таки помнила об этом одна Надя, и то не всегда. Фамилия у него была простая и незамысловатая — Леонов, как у космонавта, но когда появился во дворе довольно толстый мальчик в чистенькой одежде, главный местный хулиган Витька Капитонов тут же окрестил его Лёликом.
Кличка прилипла намертво и очень ему подходила — чистенький такой, толстенький, губастенький, одно слово — Лёлик.
Клички во дворе давали всем, самого Витьку Капитонова звали Витя-Титя, и даже он махнул на это рукой. Но Лёлик отчего-то очень обижался и тут же грозил, что вот сейчас как даст по шее. Никому он ничего не давал — ни по шее, ни по носу, ни по голове, ни по другим частям тела. Лёлик вообще не умел драться.
В школу они пошли не вместе — Лёлик был на год старше Нади. Отец его был военный моряк, жили они в доме возле порта временно и через три года уехали — отца перевели служить на Дальний Восток.
Для того чтобы переписываться, Надя и Лёлик еще были слишком малы, правда, он прислал ей красивую открытку на Новый год. И на этом дружба прервалась.
— Мишка, — Надежда чуть запнулась, произнося его имя, — как же я рада! Мы же лет сорок не виделись!
И тут же прикусила язык — сейчас он сообразит, сколько же ей лет. Впрочем, он это и так знает, тут же повеселела Надежда, так что нечего расстраиваться из-за ерунды.