Ребята посмотрели две комедии, поставили третью, но Юльку мало интересовало происходящее на экране, она хотела одного — спать, да и Кирилл слишком добросовестно таращил глаза на экран, подавляя зевоту.
— Я больше не могу, я хочу спать, — призналась Юлька.
— Спи, я тебя покараулю, — сонным голосом сказал Кирилл.
Юлька обняла подушку и мгновенно провалилась в сон.
Ей снилось, что она стоит на берегу моря, к ее ногам прилив выносит золотую рыбку. Обрадованная Юлька наклоняется, хочет взять рыбку в руки и попросить исполнить три желания, но едва касается золотистой чешуи, как рыбка обнажает пираньи клыки и рычит. Юлька вздрогнула и проснулась.
— Р-р-р, — злобное рычание раздавалось совсем рядом.
Юлька нащупала напряженное тельце Лушки и вздыбленную шерсть на загривке. Глаза собаки светились диким огнем. Еще ничего не поняв, Юлька дернула Кирилла за свисавшую с матраса руку и громко позвала.
— А? Что? — подскочил Кирилл и добавил тонким голосом: — Ой, мамочки!
Даже не посмотрев в сторону двери, Юлька знала, что он увидел, и нервно представила:
— Знакомься, это Карменсита!
На имя привидение среагировало очень бурно, лицо исказила гримаса ярости, оно попыталось войти в комнату, но не смогло. Тонкие пальцы бессильно скребли по невидимой преграде.
— А она красивая, — дрожащим голосом сказал Кирилл.
Присутствие друга придало Юльке сил. Она боялась, но боялась меньше. Схватив с тумбочки будильник, девочка мощным броском запустила его в призрачную фигуру. Пластмассовый будильник, не встретив препятствия, легко пролетел сквозь привидение и с грохотом разбился в коридоре. Юлькин поступок имел неожиданные последствия, Лушка стрелой промчалась по комнате и, злобно рыча, вцепилась в край бархатного платья. В лунном свете тускло блеснуло лезвие стилета, собачка жалобно завизжала, а на пороге появились темные капли крови.
— Ах ты дрянь! — закричала Юлька и, сбросив оцепенение, соскочила с дивана.
Какое счастье, что Кирилл догадался включить торшер. Как только зажегся свет, фигура Карменситы поблекла, на миг вспыхнула белесым свечением и исчезла.
— Лушка! — забыв обо всем, Юлька склонилась над собакой. По задней лапе стекала тонкая струйка крови.
— Где аптечка? — Кирилл пришел в себя и готов был действовать.
— На кухне.
Через несколько минут он вернулся с бинтами, перекисью и темным флаконом:
— Фиксируй лапу.
Юлька мертвой хваткой вцепилась в пораненную лапку. Кирилл полил глубокий порез перекисью водорода, осторожно промокнул кусочком бинта, густо наложил мазь и перебинтовал.
— Чем ты намазал ей лапу? — Юлька гладила нервно вздрагивающую собачку.
— Левомиколем, эта мазь убивает инфекции и заживляет раны.
Юлька с уважением посмотрела на Кирилла. Она совсем не разбиралась в лекарствах, знала только, что при температуре пьют аспирин, а при зубной боли анальгин.
Забинтованную и тяжело вздыхающую Лушку Юлька положила на свою постель.
— Юля, — поманил девочку в коридор Кирилл, предварительно включив повсюду свет. — Смотри!
Юлька, дрожа от страха, взглянула на картину. Когда-то тусклая картина приобрела яркие зловещие краски.
— Она стала ярче, — с замиранием сердца прошептала девочка.
— Смотри внимательней.
Юлька добросовестно осмотрела картину, но, кроме более насыщенного цвета, ничего не заметила.
— Вот, — ткнул в полотно пальцем Кирилл. — Взгляни на стилет.
Юлька сдавленно вскрикнула: с конца лезвия стекали багрово-красные капли.
— Ненавижу! — закричала она и ударила картину. Холст мягко отпружинил кулак.
— Я убью ее! — в состоянии, близком к истерике, кричала Юлька и пыталась ударить зловещее изображение. Кирилл удерживал руки девочки и одновременно оттаскивал ее от картины.
Сообразив, что справиться с мальчишкой ей не удастся, Юлька позволила отвести себя в комнату и там безудержно разрыдалась.
— Я убью ее, — прошептала она трясущимися губами.
— Юля, — Кирилл обнял подругу за плечи. — Чтобы умереть, надо, по крайней мере, быть живым.
— Что?!
— Она неживая. Как ты можешь убить ее?
— Сжечь! — почти выкрикнула Юлька.
— Это можно. А если картина — бесценное произведение искусства?
— Все равно ее надо уничтожить!
— Давай дождемся дедушкиного приятеля Якова Ильича, а потом вместе решим, как поступить с картиной.
— А если он сегодня не прилетит?