Лю теперь по вечерам играет на фоно Шопена. Минорное — в мажоре, то есть печаль обмакивает в радость. Время, слава Богу, постуденее воды.
Тогда, помните, она меня «сфотографировала», и потом каждый день ревностно накручивала меня на пленку своей жизни. Но с проявлением что‑то у нее не получалось. Может, боялась. Хорошо, если я выйду на снимке добрым, мужественным романтиком, а вдруг — чертом с лошадиными копытами и с греховной судорогой в лице. По — прежнему у нас тихая дуэль. Кто кого перефотографирует.
— Щел — щелк.
— Цок — цок.
И прежде чем я влечу в ее глаза, я непременно взмываю к перистым облакам-
«Закон и суров, но таков закон», — говорили древние римляне.