– Думаю, у нее еще получится, – произнесла София Николаевна.
– Несомненно, дорогая, – подхватил свою жену Крамской.
Часть солнца уже зашла за горизонт. Через густой парк, наполненный хвоей, лучи светила, пробиваясь сквозь стволы деревьев, создавали умиротворяющее состояние. Репин не мог больше сидеть, убивая на себе комаров, первым покинул веранду. Он скрылся в комнате усадебного дома. Затем пришла прислуга и принялась убирать со стола. В парке послышались редкие трели ночных птиц, в траве перестали трещать кузнечики. Гости собирались ко сну, покидая застолье.
Санкт-Петербург принял чету Крамских, вернувшихся из Тульской области, серо. В столице России с утра не задалась погода. Мелкий дождь с перерывами играл с прохожими, которые, в свою очередь, пытались скрыться в проезжавшем мимо дилижансе или под сводами козырьков подъездов домов. Жена и дочь Крамского еще несколько дней вспоминали чудесные дни в Ясной Поляне. Сам Иван Николаевич ушел в работу, как ни в чем не бывало в повседневные занятия, в основном занимаясь заказами.
Осенью, в начале сентября, Софи, которой исполнилось уже шестнадцать лет, в этом году давно желала найти себя в обществе, заняться по какой-либо специализации, наконец, пройти поступление в один из вузов. По давнему знакомству и из дружеских отношений предложение Крамскому поступило от лейб-медика императорской семьи Сергея Николаевича Боткина, сын которого, не раз посещая выставки русских передвижников, был знаком с искусством известного портретиста, а также имел несколько начальных уроков до поступления в военную медицинскую академию. Отчасти Сергей Боткин имел заочное знакомство с дочерью знаменитого художника, точнее, с ее портретом девушки, нарисованным карандашом и представленным его отцу как одна из случайных работ мастера.
В один из сентябрьских дней Сергей Боткин встретил у парадной военной академии, куда был зачислен после Санкт-Петербургского университета, молодую особу. Молодой человек должен был сопроводить ее, как знаток учреждения, куда собиралась поступить дочь Крамского.
По проулкам Васильевского острова созерцать сошедший с портрета образ для Сергея было большим впечатлением, чем просто детский весьма наивный, но милый взгляд девушки.
Поднявшийся однажды ветер со стороны Невы, где молодые люди не раз прогуливались по предложению Крамской, залетел в полы ее шляпки. Сергей поспешил закрыть собой юную особу. В этот момент их взгляды встретились.
Сергей Сергеевич Боткин весьма сдержанных правил молодой человек, но в ранние лета не имел важного значения во взаимной зависимости отношений, как ни казались они ему сложенными. Слава и доступность легких знаний делали из него щеголя с нравственным уклоном.
Желание притяжения к губам девушки не могло остановить ее спутника. Лишь целомудренность юной Софии прервала зарождавшуюся страсть.
– Вы, Сергей Сергеевич, очень интересный человек, – с трудом сквозь порывы желания ответить взаимностью молодому человеку произнесла девушка.
Юноша в этот день, послушавшись, оставил эту затею, впрочем, интерес к этой приятной наружности девушке у кадета не исчез.
Вернувшись домой под вечер, наутро следующего дня София Крамская поспешила с новостью о предложении Боткина о замужестве, на этот раз к Софии Николаевне. В прошлый раз, посчитав, что ею завладели чувства, она поделилась в первую очередь с отцом, но перед фактом о созидании семьи, как и все девочки царского времени, связанные в отношениях с молодыми людьми доверяют только матерям. В этот же период состоялся общий разговор между ней и дочерью Льва Толстого о ранних браках.
София Николаевна также предложила все обдумать, не спешить с действиями.
Наконец спустя трое суток в мастерской Ивана Крамского появились две барышни. Субботний день был ничем не предзнаменован для портретиста, кроме того, что он выполнял заказ одного из деятелей театральной артели.
– Папа… – проговорила дочь.
София вместе с Софией Николаевной держались порога рабочего помещения художника.
– У нас новость, – девушка переглядывалась с матерью, как бы предупреждая о том, что сама озвучит известие.
София старалась укрыть свое счастье.
– Да, дорогая, – Крамской единожды отвлекся от работы, вернувшись к делу, вновь обратил внимание на часть его семьи.
– Что? – не понимал он. – У нас праздник какой-то?
Он притворно задумался, подыгрывая настроению дочери.
– Нет, то есть да… – не осмеливалась София.
– У нее помолвка, с Боткиным. Сергеем, – помогла ей София Николаевна.
Крамской, державший в это время остроконечную кисть, пытался сконцентрироваться на новости.