Когда всё кончено — миф улетучивается. Лабиринт превращается в девичью комнату. Тесей превращается в изнемождённую бледную Н., и только я остаюсь с головой быка, не чувствуя надобности пока надевать маску себя.
Целую Н. в щёку, говоря заготовленные фразы, на которые (к собственному удивлению) получаю не заготовленные ответы. Обескровленная, она говорит много нетипичных вещей. В этот непродолжительный период мне даже кажется, что этот человек мне интересен. Тут же отряхиваю себя, напоминая, кто есть кто.
Она — расписанная формула. Я — ошибка, захотевшая изменить порядок вещей хотя бы в собственном восприятии. Но по сути — это и означало бы изменить мир, ведь его без личного взгляда просто не существует.
Готов поспорить, многие захотели бы опровергнуть такой взгляд, сославшись на факт о: «количество равняется бо́льшей силе». Но в случае с умением воспроизведения окружающего многообразия и самим окружающим многообразием — это правило не работает по той же причине, по которой мы никогда не поймём друг друга: невозможность неосязаемой единицы стать не собой.
Эта пропасть рождает много вопросов, на которые не суждено получить ответы при жизни. Но в то же время, факт невозможности избавляет нас от необходимости страдать из-за этого пробела, разрешая себе плевать на ближнего без зазрений совести.
Я ещё играю свою роль. Театр продолжается. Но от Н. мне больше ничего не нужно.
Глава четвертая
Одиночество каждого человека обусловлено невозможностью «поглотить» чужое сознание своим, как бы смешав их в качественно новый продукт. Честное слово, масло и вода. Вторая просто не может схватиться за углеводородные молекулы масла. Диагноз — неполярность молекул.
Если немного развить тему, то окажется, что на земле не существовало ни одного человека, который мог бы похвастаться подлинным общением с себе подобным. Непривычно и удивительно становится ровно тогда, когда идея симуляции переходит из «чего-то далёкого и связанного с технологиями» во вполне бытовой повседневный вопрос.
Никто из нас с вами не общался напрямую, только через посредника. Личность другого сокрыта собственными домыслами о ней. Связанное с нашим опытом и возможностями, чужое сознание волей-неволей переформировывается, как бы подстраиваясь. Или, если точнее: мы переформировываем собственное сознание, пытаясь притвориться другими.
Вот откуда столько осуждения. Вот откуда столько ответов на чужие вопросы. Вот откуда рождается любовь и ненависть. А конфликт, если смотреть вразрез сверху, окажется до смешного жалким, ведь его база будет строиться на личном неведении.
Только подумайте, сколько на планете людей, а затем возведите это число в степень на самого себя. Сотни копий одного и того же сознания в разных интерпретациях. Можно просто сойти с ума, поэтому советую не сильно заострять собственные мысли на этой идее. Ведь именно так и рождается паранойя.
К такому открытию в подарок идёт два важных дополнения.
Первое заключается в понимании факта личного стыда в обществе. Разумеется, сама степень сильно варьируется, обуславливаясь конкретной группой людей, с которыми вы находитесь.
Чем ближе ваши интеллектуальные показатели, финансовое положение, интересы и внутренняя модуляционная синхронизация, тем меньше риска напороться на чувство стыда и сожаления.
Может вы замечали, когда рассказываешь новым людям о своих увлечениях или высказываешь мнение, иногда возникает некомфортное чувство уязвимости. Начинаешь чувствовать, как вся одухотворённость, которая была присуща собственному «я» и личным интересам, начинает испаряться, словно эти люди стали зеркалом, в котором проявилась правда; Где то, что было так любимо и к чему имелось трепетное отношение — превратилось в ржавое посмешище.
Такое происходит именно из-за явного различия интеллектуальных возможностей и симуляции чужого мировоззрения в собственной голове. Причём стоит отметить, такой эффект наступает не из-за того, что кто-то лучше вас, а скорее потому, что этот кто-то начинает доминировать своей личностью.
Второе дополнение состоит в добровольном отказе от оценочной шкалы творческого потенциала. Разумеется, это можно было применить не только к интеллектуальному продукту, но лично для меня такой пример имеет свою актуальность.
Старая привычка выставлять оценку тому или иному литературному труду, или, скажем, песне — ошибочна. Скажу больше, по-хорошему автор вообще имеет мало чего общего со своим произведением. А произведение ещё меньше имеет собственной ценности. Её попросту нет, по крайней мере, в контексте доминирования человеческого сознания и для фундаментальной иллюзии видимой окружающей среды.