Дела в «Красной туфельке» значительно оживились. Клиенты, привлеченные листовками, приходили посмотреть на заведение и оставались довольны его услугами, а совершенно новая опция «куртизанка по вызову» стала пользоваться в Дюбоне бешеной популярностью. Юбер и Моран буквально купались в золоте и уже начинали подумывать о расширении предприятия. Доминике тоже кое-что перепало, и вскоре она съехала от Мамаши Лукреции, арендовала небольшую квартирку в более приличном районе и наняла прислугу.
46. Тюрьма
Маленькие ножки легко сбегают по ступеням внутреннего двора. Воздушное платье невесомо развевается вокруг стройной фигурки. Зеленые глаза дерзко сверкают на прелестном личике.
Он смотрит в них и понимает, что пропал…
Обжигающий холод пронзил его тело, безжалостно вырывая из небытия. Зигурд резко открыл глаза, жадно хватая воздух ртом. Руки были прикованы к свисающей с потолка перекладине, по голове и плечам ледяными потоками струилась вода.
Перед ним стоял тюремщик с пустым ведром.
— Очнись, мразь, мы с тобой еще не закончили! — гнусно осклабился он и размахнулся.
Резкий удар под дых выбил воздух из легких. Зигурд судорожно вдохнул, грудь пронзила слепящая боль.
— Получи, хейдеронский выродок!
Кулаки с глухим стуком врезались в голову, в ребра, в живот, кандалы яростно впивались в запястья, вывернутые руки нестерпимо болели. Удар сыпался за ударом, выбивая искры из глаз, отдаваясь гулом в ушах, наполняя рот едким привкусом крови.
— Хватит, а то прикончишь его раньше времени! — наконец лениво бросил второй тюремщик своему приятелю.
— Будь моя воля, живым бы он отсюда не вышел, — процедил тот.
— А он и не выйдет.
Охранник еще пару раз врезал Зигурду по ребрам, затем сплюнул сквозь зубы и отошел. Тело безвольно повисло на цепях.
В коридоре послышались шаги, лязгнула дверь. Зигурд с трудом поднял голову. В камеру вошел дознаватель Синестро и двое стражников, а с ними был узник. Худой, осунувшийся, лысый обтянутый кожей череп.
Майор Бергманн!
Тот в свою очередь узнал Зигурда и свирепо уставился на него, искривив рот в злобном оскале.
— Кернхард! Урод! Падаль! Это ты во всем виноват! Ты предал нас, сучий выродок!..
— Заткнись! — перебил его Синестро. — Ты можешь рассказать что-нибудь внятное? Кто это такой?
— Зигурд Кернхард, — ответил бывший майор. — Сводный брат Шульца.
— Это я и без тебя знаю. Что еще? Он участвовал в заговоре?
— Да! — с ненавистью выплюнул Бергманн. — Они с Шульцем все и спланировали. Он был его правой рукой.
— Это правда? — дознаватель повернулся к Зигурду.
Тот исподлобья посмотрел на него одним глазом. Второй был залит кровью из рассеченной брови.
— Да.
— Кто еще вам помогал?
— Никто.
Синестро чуть заметно кивнул. Один из стражников, подошел к Зигурду и размахнулся.
Кулак врезался в скулу. Голова резко дернулась, в ушах зазвенело, в глазах стало темно.
Следующий удар разбил ему нос, теплая кровь заструилась по губам. Он стиснул зубы, чтобы не взвыть от боли.
Удар в солнечное сплетение вышиб воздух из груди. Зигурд попытался вдохнуть, но не смог, из горла вырвался лишь надсадный хрип.
— Хватит с него, — сказал дознаватель. — Оставь работу для палача!
Он оглянулся на Бергманна.
— Его дружок нам и так все расскажет, верно?
— Да, да, конечно, я все расскажу, — чуть не кланяясь, залебезил тот.
— Хорошо. Уведите его!
Бергманна увели. Синестро повернулся к Зигурду.
— Казнь завтра на рассвете. Ты знаешь, что полагается за государственную измену?
— Нет.
Дознаватель подошел вплотную и схватил его за волосы.
— Так я тебе сейчас все расскажу, — вкрадчиво, почти интимно, зашептал он ему на ухо. — Сперва тебя привяжут к деревянным полозьям и протащат по городским улицам, чтобы все, кто потерял родных в развязанной тобой войне, могли швырнуть в тебя тухлым яйцом.
Синестро наклонился так близко, что даже несмотря на залитый кровью нос, Зигурд чувствовал, как смердит из его рта.
— Затем тебя повесят, — продолжал дознаватель. — Но не до смерти. О нет, не надейся. На завтрашнем празднике ты будешь почетным гостем… Ты немного подергаешься в петле, обоссышься, обосрешься — с повешенными такое случается, а потом тебя снимут еще живым и кастрируют, дабы очистить мир от твоего порченого семени.